Отправлено: 10.03.12 11:27. Заголовок: "Бегство — это не конец, это лишь отсрочка конца", 29 мая, день, салон "Флер де Сите"

Время: 29 мая, день
Место: улица Фероннери, салон "Флер де Сите"
Участвуют: Лютеция Флёр-Сите и Альбер Рено.

 Отправлено: 10.03.12 17:32. Заголовок: Салон «Флёр-Сите» та..

Салон «Флёр-Сите» таил в себе дюжину сюрпризов. Подобно шкатулке, выполненной рукой искушённого в работе механизмов мастера, он способен был явить как светлые – манящие и соблазнительные, так и тёмные – сокрытые и тайные, уголки, чьё коварство могло, как спасти, так и погубить неосторожных.

Знала ли рыжеволосая гражданка Сите о том, что обитель «революционного искусства» покинули, да ещё столь поспешно, те, кто ещё совсем недавно искал защиты в её стенах?
Не удивляйся, читатель, однако бывшей маркизе было известно не только это, но, так же, и кое-что иное …
Сети рыжей паучихи, крепко держащейся за полупрозрачные, но крепкие нити, невидимыми путами, спеленали всё нутро гостеприимного, на первый взгляд, салона. Глупо быть слишком доверчивым тогда, когда даже само это слово – «доверие», способно привести в объятия мадемуазель Гильотины. Равно как столь же глупо позволять под своим боком литься беседе, суть коей, как оказалось, одним невидимым взору жестом, пополнила рукав платья Лютеции несколькими весомыми козырями.
Прижавшись грудью к стене, почти вплотную припав к брату-близнецу того «глазка», что позволил «гражданину Оливье» беспрепятственно любоваться прибывшим, по его душу, незнакомцем, Флёр-Сите ловила каждое слово, каждый взгляд собравшихся в небольшой, казалось бы, безопасной, комнатке. Вот уж воистину – живое воплощение известной истины, гласящей, что у стен имеется пара острых на слух, но невидимых для глаз, ушей!
Что ж, следовало, по крайней мере, признать одно – картина, открывшаяся перед взором рыжеволосой гетеры, являла собой зрелище презанятное – некий чересчур расфранченный господин, таящий за пудрой модного парика нечто большее, нежели чем голову, лишённую мозгов; девица, в коей Рено не смог или же не захотел, распознать подвох; старая дура де Ларош-Эймон, которой давно пора было по обниматься с «вдовой», столь же пылко, сколь она, в своё время, обнималась с другими распутницами в кружевах; граф-изгнанник и «гражданин Оливье», одна мысль о котором, теперь, вызывала у Лютеции чувство бессильной злобы, обиды и, внезапно, ревности. Возможно, именно она и заставила женщину сдержаться и не послать Рено записку сразу же, одним махом покончив со всем и всеми. Нет, пусть останется хоть один маленький шанс. Отсрочка. Бессмысленная, но, всё же, слегка милосердная. Для него, разумеется, не для них.

Опасаясь, как бы духота застенка, не пробудила в груди кашель, тем самым обнаружив её присутствие, Лютеция Флёр-Сите поспешила покинуть наблюдательный пункт, едва только с уст де Басси сорвалось: « … Он вам понравится.… К тому же, надеюсь, это не надолго …» и поднялась к себе. Закрыв дверь на ключ, Флёр-Сите принялась расстёгивать крючки своего лёгкого, светлого платья, испачканного пылью, словно стремясь побыстрее избавиться не только от грязного туалета, но и о нежных воспоминаниях, о том, для кого она, собственно, его надела.
Всё сейчас зависело от неё. Её слов, всего лишь одного верного росчерка пера на белой бумаге. Ведь это было бы так просто и полезно для неё самой – Рено вряд ли счёл бы подобную помощь ничтожной. С другой стороны – слишком много информации, отданной комиссару на растерзание – не слишком ли жирно?
Как во сне, Лютеция слышала со стороны свой хрипловатый, чуть низкий голос, говорившей: «Явилась гражданка Жерар с неким гражданином, коего я прежде никогда не видела. Этот гражданин заявил, что имеет от тебя поручение забрать Ларош-Эймон и я не стала ему перечить».
Флёр-Сите расправила на кровати платье цвета тёмной сливы и задумчиво покачала головой. Нет, не так. Всё от начала и до конца не так как нужно. На этот раз комиссар действительно оторвёт ей голову и будет, по своему, прав. Невзирая ни на что, даже на болезнь, умирать не хотелось, а ещё больше не хотелось делать это сейчас.
Возможно, больше бы подошло нечто звучащее как – «Мадам, лазоревый шёлк так Вам к лицу! Мадам, Вашего мужа зарезали …» - от лучшего, к худшему. Я де случайно узнала нечто ужасное о гражданке Жерар, а остальное … Остальное посмотрим по обстоятельствам.
- А не кажется ли тебе, детка, что ты теряешь хватку? – прошептала Лютеция, глядя на себя в зеркало. Отражение лишь молча, повторило сумрачную ухмылку, с коей гражданка Сите оглядела свой теперешний наряд, отличающейся простотой, но, всё же, достаточно соблазнительный, и ореол блестящих рыжих локонов, вопреки моде распущенных по плечам и лишь скреплённых на затылке парой шпилек. Сойдёт.
Спустя четверть часа записка, не содержащая ничего кроме условных полунамёков была отправлена, а сама владелица салона, охваченная беспокойством, с вполне понятным страхом, ожидала нежеланной возможности поупражняться в «искусстве лжи и обмана».

 Отправлено: 12.03.12 21:51. Заголовок: После того, как конв..

После того, как конвоир увел Матильду, Альберу требовалось время на то, чтобы восстановить присутствие духа, превратиться хотя бы внешне в прежнего комиссара Конвента, сурового, непреклонного и беспощадного к врагам революции. Своим временем, к сожалению, Альбер не располагал. Не прошло и пары минут, а дверь, захлопнувшаяся за спиной гражданки де Людр, скрипнула, вновь отворяясь.
- Гражданин. Тебя дожидается курьер из комитета. С запиской. По его словам, что-то важное.
Послание гражданки Флер-Сите проделало долгий путь, следуя за комиссаром по революционному Парижу от Тюильри до Коньсержери. И вот теперь, наконец, Рено имел возможность оценить изысканность недомолвок своего агента.
«Мари Жерар? Что такого «опасного» по мнению Лютеции могло открыться в судьбе этой девочки, и вообще с чего вдруг гражданка Жерар вертится в салоне, тогда когда как он самолично приказал Мари не отходить от леди Блекней…»

Перечитывая смятый клочок бумаги, Альбер продолжал задумчиво вертеть в пальцах медальон Матильды, - черный шелк и серебро, такая простая вещица, но пока она в руках, дела республики кажутся далекими, бессмысленными и ничего не значащими.
В конце концов медальон не выдержал бездумной настойчивости мужских пальцев и раскрылся. Так же бездумно Рено заглянул вовнутрь, и…
«Покойная сестра мадемуазель Матильды» внешне совсем не походила на вандейскую мадонну. Но зато она была похожа… На Мари Жерар, черт ее побери!
Опешивший от странного совпадения, Альбер метнулся к решетчатому окну, поближе к свету, с растущим изумлением и недоумением всматриваясь в крошечные портреты в медальоне. Так и есть, девочка – вылитая Мари, только немного помладше, и красивая дама, вне всяких сомнений аристократка (в таком-то платье и парике). Комиссар разглядел даже крохотные инициалы, «Л» на портрете женщины, и «Ш» на портрете девочки.
Решительно, Матильда должна ему объяснение. Понимание того, что гражданка Людр солгала ему, пусть даже в какой-то мелочи, болезненно задевало самолюбие комиссара, несколько минут назад готового ради вандейской мятежницы поступиться убеждениями и пренебречь долгом. К сожалению, потребовать это объяснение немедленно Рено не мог. Но оставалась Лютеция. Она что-то разузнала, и это что-то вполне могло оказаться важным. Очень важным.
- Возвращайся в секцию. - Велел комиссар курьеру КОБа. – Я буду на улице Фероннери. – Пусть пришлют туда усиленный патруль и отряд национальных гвардейцев. Возможно, они мне понадобятся.

В салон Флер-Сите комиссара пропустили, ничего не спрашивая. Выражение лица Рено не вызывало в людях желания задавать ему вопросы.

 Отправлено: 12.03.12 23:29. Заголовок: Ожидание – колющее к..

Ожидание – колющее кончики пальцев, заставляющее сердце биться быстрее, - отвратительно по природе своей. Лютеция терпеть не могла ждать кого-либо или что-либо. Порывистая и быстрая по натуре, она, скорее, жаждала заполучить всё и сразу, нежели чем довольствоваться крохами. Пусть даже те могли быть губительными для неё же самой.

Итак, отправив комиссару записку, Флёр-Сите погрузилась в пучину нервного нетерпения, грозящего ей возможностью спровоцировать новый приступ удушливого кашля.
Отдав распоряжение Ривье сразу же пропустить комиссара Рено как только тот явится, рыжеволосая гражданка Сите не находила себе места. То, подходя к окну, то снова садясь в кресло, женщина хоть как-то пыталась отвлечься, дабы вновь и вновь не возвращаться в мыслях, к терзающему всё её существо страху возможного и неизбежного фиаско.
Болезнь, изматывающая плоть и дух, казалось, в последние дни, особенно пагубно сказалась на нервах бывшей гетеры. Как никогда хотелось послать всех и вся к чёртовой матери или. … Или попросить гражданина комиссара пустить ей пулю в лоб – всё одно легче.

Прижимая белый батист платка к губам, Лютеция спустилась вниз сразу же, как только ей доложили о том, что Рено уже в салоне. Быстрым шагом, на лёгкость коего вряд ли могла повлиять такая мелочь, как подавленное состояние духа, Флёр-Сите почти сбежала по лестнице и распахнула створки стеклянной двери несколько театрально-картинным жестом, явно не подходящим для сложившейся, тревожной ситуации.
- Гражданин комиссар, прости, что заставила себя ждать, - поприветствовала Лютеция мужчину, про себя молясь Богу и Дьяволу о том, чтобы эта встреча прошла для неё как можно более гладко.
Открыв дверь ближайшей к ним комнаты, гражданка Сите жестом пригласила комиссара последовать за ней в небольшой, но светлый кабинет, главным украшением коего являлся большой орехового дерева стол со стоящим в центре канделябром на шесть свечей.
- Я думаю, здесь нам никто не помешает … Альбер, - стоило ли сейчас называть его по имени? Возможно, и нет, однако попытка придать беседе большей интимности могла увенчаться успехом. Щёлкнул замок. Лютеция, задумчиво проводя кончиками пальцев по бронзе дверной ручки, усилием воли подавила подкатывающий к горлу приступ кашля и только тогда нашла в себе силы продолжить:
- Право слово, не знаю с чего начать. … Та девица, что приходила с тобой, Мари Жерар, вполне может статься, не так уж чиста, как кажется на первый взгляд. Ты сам увёл её от меня вчера, а сегодня я видела её у себя в салоне с неким неизвестным мне гражданином, внешний вид которого вряд ли можно назвать … гм … Верным революционным идеалам. Они побыли здесь совсем недолго и поспешили удалиться, но это посещение и, главное, её спутник – очень меня смутили. Уж не ведёт ли наша невинная красотка двойной игры? Или не волчонок ли это в шкурке пушистой овечки?

 Отправлено: 13.03.12 14:42. Заголовок: От гортанного «Альбе..

От гортанного «Альбер» веяло воспоминаниями о страстной ночи, проведенной ими однажды на квартире Рено, и о том, каковы наощупь эти пышные локоны цвета меди, с кажущейся небрежностью подобранные на затылке Лютеции.
Но между той ночью и нынешним днем в жизни комиссара случились другие женщины, они стреляли в него и лгали ему, и поэтому сейчас Альбер был более чем далек от сентиментальности.
- Твоя записка застала меня в Консержери, гражданка. После допроса и перед допросом. Я немедленно бросил все дела и примчался сюда. Видишь, сколь высоко я ценю твою наблюдательность и те нечастые послания, что ты мне отправляешь.
Рено дохромал до стола и с заметным облегчением уперся ладонью в ореховую столешницу.
- Что же это был за гражданин? Почему он кажется тебе ненадежным? Зачем они приходили? Когда? Как надолго? Что делали в салоне?
Вопросы Рено были подобны ударам метронома, но соло этой мелодии предстояло исполнить гражданке Сите. И комиссар, в котором некстати взыграла недоверчивость, очень надеялся на то, что рыжеволосая гетера не сфальшивит и не собьется с ритма. Хватит с него поблажек, черт возьми. Бонневиль, Матильда… Великодушие подобно снежному кому, под которым Альбер совершенно не желал оказаться погребенным.

 Отправлено: 14.03.12 12:33. Заголовок: В глубине зрачков Лю..

В глубине зрачков Лютеции вспыхнул лукавый огонёк, когда комиссар Рено поведал ей о том, насколько он высоко ценит её услуги. Прислонившись спиной к дверному косяку и скрестив руки на груди, Флёр-Сите пару минут с усмешкой смотрела на Рено, словно, в одно мгновение, позабыв весь тот нервический страх, что пробудила в ней перспектива сегодняшней беседы с гражданином комиссаром.
- Сие обстоятельство, мне глубоко и безбожно льстит, - наконец сказала она и, легко шагнув вперёд, пододвинула к мужчине стул с высокой спинкой, - Садитесь, гражданин, в ногах – правды нет, как нет её и между ними.
Вопросы, свалившиеся на рыжую голову владелицы салона, нисколько не обескуражили её. Она была к ним готова. В сущности – она готова к вещам куда более страшным, нежели чем ложь, кажущаяся бывшей маркизе, на этот раз, не достаточно правдоподобной и убедительной. Так некстати перед глазами всплыло собственное, бледное и тревожное лицо, кое она увидела в отражении зеркала, когда сама себя упрекала в утере прежней ловкости. Стареет, малышка Сите. Или, что более верно, умирает, ещё до конца не испустив дух.
- Разряженный, как петух на свадьбе, манерный, изнеженный, чересчур ухоженный, томный, не в меру галантный – я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду. Они заявились после полудня, пробыли здесь, как я говорила, недолго, но вполне достаточно для того, чтобы я обратила на них внимание. Сегодня меня осаждают счета и прочие хозяйственные заботы, поэтому я спустилась в зал не сразу, а немного погодя. Мне сразу бросилась в глаза гражданка Жерар. Когда я подошла к ним, то её спутник поспешил обрушить на меня поток бессмысленностей, общая идея коих была примерно такова, – он наслышан о салоне, восхищён и раздавлен его изяществом и прочая и прочая. Потом он попросил меня познакомить его с компанией литераторов, что я и сделала.
Шурша шёлком платья, Флёр-Сите подошла к узкому шкафу и, как то, вероятно, у неё было заведено в моменты бытия, когда так страшно ступать по пути, проложенном Фортуной, в полном одиночестве, извлекла на свет Божий бутылку коньяка и рюмку.
- Цель их визита мне показалась более чем подозрительной и странной. Как будто внимание на себя отвлекали … Я уже грешным делом подумала было, что этот фокус – очередная проверка на благонадёжность.
Крепкий, янтарного оттенка напиток заполнил хрусталь почти наполовину. Лютеция поставила перед Рено коньяк и мягко улыбнулась.
- Выпей, гражданин. Ты выглядишь усталым.