Отправлено: 24.09.07 23:18. Заголовок: Высокие материи

Собственно, я всего лишь хотел бы предложить вашему вниманию одного из моих любимых поэтов, но кто знает, может, эту тему можно развить…

 Отправлено: 24.09.07 23:21. Заголовок: Re:

Один из лучших (и незаслуженно мало известных) поэтов 19 века, Алджернон Чарльз Суинберн, разделял мои вкусы и выразил их, в частности, в программной поэме Долорес. Я привожу только одну строфу, т.к. Суинберн страдал другим моим недостатком – многословностью. Конечно, любимого человека чем больше тем лучше, но он немножко чересчур длинен:

Could you hurt me, sweet lips, though I hurt you?
Men touch them, and change in a trice
The lilies and languours of virtue
For the raptures and roses of vice;
Those lie where thy foot on the floor is,
These crown and caress thee and chain,
O splendid and sterile Dolores,
Our Lady of Pain.

На русский язык его, насколько я знаю, не почти переводили, за исключением вот этой, очень известной строфы из «Сада Прозерпины»:

From too much love of living,
From hope and fear set free,
We thank with brief thanksgiving
Whatever gods may be
That no life lives forever;
That dead men rise up never;
That even the weariest river
Winds somewhere safe to sea.

Это предпоследняя строфа поэмы

Переводы здесь, но ни один из них не передает всей изумительной красоты источника. Из них, перевод Р.Облонской, по-моему, самый лучший:

Надежды и тревоги
Прошли, как облака,
Благодарим вас, боги,
Что жить нам не века.
Что ночь за днем настанет,
Что мертвый не восстанет,
Дойдет и в море канет
Усталая река.

 Отправлено: 13.02.08 21:34. Заголовок: Как прекрасно. Люблю..

Как прекрасно. Люблю стихи. Но ко всему вами сказанному и показанному, не знаешь что добавить...

 Отправлено: 16.02.08 20:43. Заголовок: В соседней теме упом..

В соседней теме упомянули Пастернака - и мне захотелось привести здесь одно из его стихотворений.


В больнице

Стояли как перед витриной,
Почти запрудив тротуар.
Носилки втолкнули в машину.
В кабину вскочил санитар.

И скорая помощь, минуя
Панели, подъезды, зевак,
Сумятицу улиц ночную,
Нырнула огнями во мрак.

Милиция, улицы, лица
Мелькали в свету фонаря.
Покачивалась фельдшерица
Со склянкою нашатыря.

Шел дождь, и в приемном покое
Уныло шумел водосток,
Меж тем как строка за строкою
Марали опросный листок.

Его положили у входа.
Все в корпусе было полно.
Разило парами иода,
И с улицы дуло в окно.

Окно обнимало квадратом
Часть сада и неба клочок.
К палатам, полам и халатам
Присматривался новичок.

Как вдруг из расспросов сиделки,
Покачивавшей головой,
Он понял, что из переделки
Едва ли он выйдет живой.

Тогда он взглянул благодарно
В окно, за которым стена
Была точно искрой пожарной
Из города озарена.

Там в зареве рдела застава,
И, в отсвете города, клен
Отвешивал веткой корявой
Больному прощальный поклон.

«О Господи, как совершенны
Дела твои,— думал больной,—
Постели, и люди, и стены,
Ночь смерти и город ночной.

Я принял снотворного дозу
И плачу, платок теребя.
О Боже, волнения слезы
Мешают мне видеть Тебя.

Мне сладко при свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
Себя и свой жребий подарком
Бесценным твоим сознавать.

Кончаясь в больничной постели,
Я чувствую рук Твоих жар.
Ты держишь меня, как изделье,
И прячешь, как перстень, в футляр».

<1956 г.>