Отправлено: 13.05.11 06:46. Заголовок: "Попроси чуда", 29 мая, вторая половина дня

Время: 29 мая, вторая половина дня, после эпизода "Совет в Консьержери"
Место: тюрьма Консьержери.
Участвуют: Анри д'Ольме, Гийом д'Ольме

 Отправлено: 13.05.11 07:28. Заголовок: - Красивая девушка, ..

- Красивая девушка, - в полголоса констатировал мужчина средних лет, что подавал д’Ольме знаки прекратить разговор, едва вандеец поравнялся с ним. Платье этого неожиданного недоброжелателя, хоть и порядком изношенное, безошибочно выдавало в нем «бывшего», под глазами синеватыми мазками легли тоскливые тени, а в волосах запуталась солома, - по крайней мере, у этого человека было хоть и убогое, но собственное ложе в камере.
- И я понимаю, что вам не хочется с ней расставаться, особенно теперь, когда каждый час жизни на счету. И все же… не стоит.
Угрюмая громада Консьержери таила в своих недрах тысячи способов так или иначе сломить волю человека, и любые человеческие чувства, продемонстрированные заключенными, могли быть обращены им же во вред.

На мужской половине тюрьмы было более многолюдно, более шумно и суетливо, то и дело вспыхивали ссоры, которые тюремщики не спешили пресекать, с удовольствием наблюдая за «змеиным клубком» врагов республики. Тут чаще приговаривали и чаще казнили, Революция все еще оставалась снисходительной к женщинам (уже к осени она избавится и от этого последнего глупого «неравенства»), но уже сделалась безжалостной к мужчинам. Возможно именно поэтому молодой человек, облюбовавший для своего иллюзорного уединения сырую нишу замурованного окна, ощущал себя одновременно и удивительно везучим и на редкость несчастным. Он провел в революционных застенках уже почти восемь месяцев, но так и не был осужден и приговорен. Молодость, цепляющаяся за жизнь, пусть даже это безнадежное прозябание в неволе, ликовала. Но дух узника был изнурен, и порой, особенно по ночам, изнывая от зловония в наполненной людскими телами общей камере, Гийом д’Ольме, бывший аристократ, бывший инженер, бывший любящий сын и брат, иными словами, по всем статьям «бывший», воображал себе нож гильотины милосердием, спасением от многомесячной пытки, в которую выливалось его тюремное заключение.
Чего ждать, на что надеяться, если верить тем отрывистым слухам, что добираются порой из города в застенки, он пережил уже всех своих близких. Ни отца, ни матери, ни старшего брата Анри давно уже нет в живых.

- Мне кажется, вы нуждаетесь в добром слове, сударь, - полный участия голос вывел Гийома из мрачной задумчивости, все чаще посещающей молодого человека. Д’Ольме поднял голову и с удивлением обнаружил рядом немолодого священника. Осунувшееся лицо падре украшал внушительный багровый кровоподтек под глазом. И это тоже не было новостью в Консьержери. Людовик XVI, покойный ныне Луи Капет, запретил в тюрьмах пытки, но революция презирает волю тиранов, и под трехцветной кокардой все вернулось на свои места.
- Или, быть может, в добром слове нуждаюсь я сам, - в некоторой растерянности продолжил этот неожиданно возникший собеседник, виновато разводя руками.
- Я выглядел таким удрученным, отче? – Гийом подвинулся, разделяя со священником тесное пространство оконной ниши. – Просто задумался.
- Вы давно здесь?
- Восьмой месяц, - звучало неправдоподобно, поэтому д’Ольме не смутило удивление, мелькнувшее во взгляде собеседника. – А вы?
- Вторые сутки.
Теперь уже во взгляде самого бывшего инженера мелькнула зависть. Подумать только, еще вчера этот человек был свободен, тогда как он… И не важно, что отныне карающая длань республиканского правосудия их уравняла.
– В таком случае неудивительно, что вы так свободно заводите разговоры с незнакомцами, - Гийом криво усмехнулся. – В тюрьме от этого быстро отвыкают.
- Мне показалось, что я вас знаю. Вы кого-то мне напоминаете. Но я мог обознаться, простите меня, сын мой. Я не хотел смутить вас. Когда-то у меня было много прихожан. А теперь вдруг все чаще подводит память.
- Вас били? – спросил д’Ольме осторожно.
- О, не так сильно, как может показаться, глядя на это… - каноник осторожно дотронулся пальцами до кровоподтека под глазом. – Не беспокойтесь обо мне. Я жил достойно, и если верить обещаниям граждан, очень скоро умру. У меня не будет времени впасть в отчаяние. Тогда как вы, как мне кажется, близки к этому.
- Мне кажется, что я уже умер, - с отвращением признался Гийом. – Или же заживо заточен в смрадном склепе, что ничуть не легче. Восемь месяцев. Это почти столько же, сколько потребовалось природе, чтобы я появился на свет. Круг замкнулся.
- Вам не хватает веры, сын мой, - мягко посетовал священник. – Длань Господня распростерта над каждым из нас… О Господи, - добавил он неожиданно хрипло, и д’Ольме недовольно дернул плечом.
- Вы опять кого-то узнали, отче?
Он повернул голову, стараясь рассмотреть, отчего его собеседник вдруг столь внезапно переменился в лице, и… Это не могло быть правдой, если только в Консьержери не стали заточать, как в ад, даже в посмертии. Потому что сейчас Гийом виде призрак. Призрак собственного старшего брата.
- Господи, они все же схватили их, - простонал священник. А у д’Ольме вырвалось изумленное и недоумевающее:
- Анри?!

 Отправлено: 13.05.11 16:28. Заголовок: - Прекрасная девушка..

- Прекрасная девушка, - с чувством согласился роялист. Он, в отличие от Вильнева, не успел свести близкое знакомство с упрямством Матильды, зато видел ее мужество и был очарован поведением Вандейской Мадонны перед лицом опасности. Хотя доля здорового скепсиса подсказывала мятежнику, что на этот раз госпоже де Людр стоило бы проявить побольше благоразумия.

Д'Ольме еще не успел свыкнуться со своим положением узника, и справедливо подозревал, что старания комиссара Рено и не позволят ему надолго задержаться в тюрьме – для задержанных с оружием в руках дорога на эшафот была короткой. Все сопутствующие обстоятельства и даже мысль о том, что умирать придется за правое дело, утешали слабо, но теперь оставалось только идти по накатанной. В конце концов, комиссар обещал ему возможность написать некое признание, и, похоже, уже сейчас имело смысл задуматься над формулировкой, чтобы постараться облегчить судьбу Матильды и по возможности увлечь следствие в сторону от дел настоящего Вильнева.

Окрик прилетел откуда-то сбоку, как удар хлыста. Повернув голову, чтобы поглядеть на обладателя такого знакомого голоса, д'Ольме понял, что означает расхожее выражение «превратиться в соляную статую». Есть вещи, которых быть не может, потому что их не может быть никогда… Тем не менее, это действительно был Гильом, живой и здоровый настолько, насколько можно быть здоровым, проведя в тюрьме не первый день (а судя по истрепанному платью и цвету лица, так оно и было).
В какой-то момент Анри оказался на грани безумия. Ему смертельно хотелось броситься к брату, обнять его и убедиться, что все это не сон и не бред, но вот как раз этого делать было нельзя…
- Вы ошиблись, - услышал д'Ольме собственный голос и понял, что ноги все же несут его навстречу призраку из прошлого. – Меня зовут Бернар де Вильнев.

 Отправлено: 13.05.11 17:38. Заголовок: Неужели, у него галл..

Неужели, у него галлюцинации? Неужели, Коньержери в конце концов наградила его безумием? И этот священник, что принял его за кого-то другого, и этот мужчина, как две капли воды похожий на Анри, но называющийся совершенно незнакомым Гильому именем – плод его окончательно утратившего связь с реальностью воображения?!
Молодой инженер нелепо взмахнул руками, - первым порывом было броситься навстречу брату, вторым – провалиться под землю от неловкости, - и выдавил неуверенное: «Простите, месье».
«Нет, так обознаться просто невозможно, это ведь Анри, его брат Анри, осунувшийся и возмужавший за те два года, что они не виделись, но все же Анри», - пульсировало отчаянное в висках д’Ольме. «Анри умер, он гильотинирован», - вкрадчиво напоминал здравый смысл, но сердце гулко заколотилось где-то в горле, не желая принимать никаких доводов здравого смысла, желая верить в чудеса, каким бы нелепым не выглядело это наивное желание. Тем более, что двойник его покойного брата, хоть и открестился от всякого родства с ним, не исчез при этом, затерявшись в толпе заключенных, а направлялся прямиком к Гийому.
- Сударь, это вы? Мне так жаль, - вздохнул над его плечом священник.
«Чего вам жаль? Что за нелепость», - хотелось крикнуть молодому человеку. И тут он внезапно сообразил, что каноник обращается не к нему, а к «де Вильневу». Эти двое знакомы? Что за наваждение?!

 Отправлено: 13.05.11 20:25. Заголовок: - А мне-то как жаль,..

- А мне-то как жаль, - хрипло сообщил Анри, не отводя глаз от лица брата, которого не видел так давно… И ведь был уверен, что не увидит больше никогда!
Выдержка роялиста дала трещину. Он ухватил брата за руку повыше локтя, крепко сжал, вновь убеждаясь, что глаза его не подводят, и едва слышно повторил:
- Меня зовут Бернар де Вильнев… Прости, Гильом, так получилось.
Д'Ольме не знал имени священника, но не мог не узнать лицо человека, выпустившего их с капитаном из подземелья. Кажется, в церкви они не представлялись, и значит, с этой стороны проблем возникнуть не должно…
- Святой отец, мне действительно жаль. Если бы не вы, мы бы навсегда остались под землей, а теперь у вас серьезные неприятности. Дурная плата за спасение жизней.
От глаз Анри не укрылись следы республиканских кулаков на лице священника. По собственному опыту лейтенант знал, что сторонники свободы, равенства и братства очень любят отыгрываться на тех, кто не может дать сдачи или на тех, у кого связаны руки, но кровоподтек под глазом служителя божьего взбесил офицера королевской католической армии так, как не бесили собственные полученные тумаки.

 Отправлено: 13.05.11 22:43. Заголовок: Одно вскользь оброне..

Одно вскользь оброненное имя, и Гильома захлестнула горячая волна радости.
«Это он, Это Анри. И не важно, как он сейчас себя называет. Это Анри, и он жив!»
- Я ничего… Ничего не понимаю, - жалобно сообщил д’Ольме-младший, понимая в данное мгновение только одно: им с Анри не суждены сейчас братские объятия, вот это короткое и почти жесткое прикосновение к его локтю – это все, что брат может себе позволить. Почему? И почему он тут, в Консьержери. И как давно он тут? И откуда он знает священника?
Сотни вопросов роились в голове молодого инженера, пока глаза его были прикованы к усталому лицу своего чудом обретенного вновь родственника. Узнавая, вспоминая и запоминая вновь и вновь до боли знакомые черты, заострившиеся скулы, жесткую складку, появившуюся на переносице, свежий шрам на виске. Жив!
Не смотря ни на что и всему вопреки, Жив!

- Оставлять живых людей под землей – смертный грех. Каждый делает то, что должен, - отец Бенедикт склонил голову, в очередной раз мысленно вверяя свою судьбу Господу. – Однако вы, сын мой, могли сделать больше, чем я. Если это так важно, знать, как вас зовут, я запомню…
Он повернул голову к окаменевшему от переполняющих его чувств Гильому и осторожно добавил.
- И он тоже запомнит. Я надеюсь.

 Отправлено: 14.05.11 03:03. Заголовок: - Я не могу ничего о..

- Я не могу ничего объяснять, - посетовал Анри, которому сейчас больше всего на свете хотелось поговорить с братом наедине. Но где взять в тюрьме это «наедине»?
- Я очень рад, что ты жив. Я был у тебя дома… Все, что я там нашел, теперь в надежных руках.
Роялист всей душой противился необходимости сохранять недоверие даже к священнику, и все же не сказал ничего такого, чего не знали бы республиканцы. Но, может быть, известие о том, что труды Гильома не пропали зря, хоть немного поднимет брату настроение? Младший д'Ольме выглядел таким потерянным, что от этого щемило сердце.
Найти брата и не иметь возможности даже просто поговорить по душам – такую пытку не придумать изобретательным экзекуторам Консьержери…

Новоявленный «Вильнев» оторвал взгляд от бледного лица брата и повернулся к священнику:
- Спасибо вам, святой отец. Это может быть очень важно. Я понимаю, что здесь неподходящее место и время, чтобы просить об исповеди, но я надеюсь, что смогу хотя бы просто побеседовать с вами до… Суда. Чего хотят от вас эти патриоты? Неужели вас арестовали только из-за того, что вы помогли нам? Я готов засвидетельствовать, что угрожал вам оружием... Если это хоть сколько-нибудь поможет.

 Отправлено: 14.05.11 03:28. Заголовок: Нехитрая уловка Анри..

Нехитрая уловка Анри подействовала. Глаза Гильома радостно сверкнули, а щеки едва заметно порозовели. Его обвиняли в подготовке побега королевской семьи и в намерениях спрятать беглецов в катакомбах. Ничего подобного королевские инженеры не замышляли, и д’Ольме оставалось лишь сожалеть об этом. Быть может теперь те, кто, с помощью его старшего брата, получил в свое распоряжение планы подземного Парижа, используют их с большим толком. Король мертв, но королева и дофин все еще живы…
- Я рад это слышать. Очень рад, - воскликнул молодой человек, каким-то чудом умудрившись сделать это шепотом.

- Сын мой, как бы и чем бы вы мне ни угрожали, то, то я не донес на вас сразу после вашего ухода, в глазах граждан уже преступление, - заметно тронутый великодушным порывом роялиста взвалить все бремя вины на себя одного, отец Бенедикт все же предпочитал смотреть на вещи здраво. - Мне жаль, что я не уберег мальчика, хоть и обещал позаботиться о нем… В любом случае, теперь я здесь, вместе с вами. И всегда к вашим услугам.

- О нет, - перебил его Гильом. – Давайте верить, что подобные услуги никому из нас не понадобятся. Верить в то, что ваши надежные руки, месье Вильнев, смогут дотянуться даже в Консьержери.
Д’Ольме-младший с трудом сдерживал охватившее его лихорадочное возбуждение. Он больше не был одинок. А вместе с Анри они выберутся от сюда, обязательно выберутся.

 Отправлено: 14.05.11 04:08. Заголовок: - Мои надежные руки…..

- Мои надежные руки… - роялист ухмыльнулся, хотя ситуация не располагала к веселью. О да, настоящий де Вильнев действительно был способен на многое. Но все его таланты сейчас должны были быть направлены на спасение королевской семьи.
У Анри не хватило духа отобрать у Гильома последнюю надежду. По правде сказать, он и сам не отказался бы сбежать из Консьержери, если бы подвернулась хоть какая-нибудь возможность. Вот только подобные счастливые случаи проходили по ведомству чудес.
- Они справятся, месье д'Ольме, - все еще улыбаясь, заверил он брата. – Буду рад вас познакомить. А вас, святой отец, эти надежные руки будут рады видеть вдвойне.

Его оживление могло обмануть кого угодно, но сам Анри не обманывался. Он успел свыкнуться с мыслью, что ему предстоит лечь под лезвие гильотины вместо Вильнева (и ведь сам вызвался, никто не принуждал), и теперь почти хладнокровно пытался составить список «своих» прегрешений, чтобы ничего не упустить и не оставить республиканцам повода искать еще и капитана. Правда, оставался Рено. Комиссар вел какую-то свою игру, и разгадать его намерения было сложно… Впрочем, пока Рено подыгрывал арестанту, и в этом наверняка был какой-то смысл.

А ведь Гильом действительно был бы крайне полезен на свободе. Жаль, что нет никакой возможности подать роялистам весточку о том, что младший д'Ольме, автор ценных чертежей и знаток подземелий, жив…
- Послушай, Гильом, тебе придется запомнить еще одно имя. Матильда де Людр. Эта девушка сейчас в тюрьме, но я надеюсь, что ей удастся выбраться на свободу раньше нас. Ты можешь доверять ей, если только она сама не даст понять, что этого делать не следует.

В возможное предательство Вандейской Мадонны Анри не верил.

 Отправлено: 14.05.11 19:23. Заголовок: - Я все запомню. – Г..

- Я все запомню. – Гильом, через плечо Анри осторожно оглянулся по сторонам. Нет, кажется, на них никто не смотрит. Хоть в чем-то он мог был бы быть полезен брату, за восемь месяцев заключения тюрьму начинаешь чувствовать, сроднившись и с сырыми каменными стенами, и с крысиными законами, которые они диктуют. И сейчас арестант д’Ольме угадывал, так же верно, как чует опасность дикий зверь, что пока еще их странная троица никого не заинтересовала. А значит... Не сдержавшись, он протянул руку, вырвав у «Вильнева» краткое и крепкое рукопожатие.
- Матильда… Красивое имя. Ты покажешь ее мне?
Д’Ольме не готов был полагаться на одно только имя. Его обуяла жажда деятельности.
- Ты знаешь, что я нарисовал план Консьержери, - добавил он многозначительным шепотом. – Сначала нам ничего не давали, ни карандашей, ни бумаги. Но потом, со временем, я раздобыл и то, и другое. Я не могу не чертить, я же инженер. Месье Гийомо говорил всегда: Если не практиковаться, навык уходит. Тут многое перестраивают, республике не хватает места, чтобы вместить всех врагов, - молодой человек криво усмехнулся. – Какая ирония, свобода оборачивается застенками, равенство – гнилыми матрасами, а братство – котлом баланды.

Священник наблюдал за этими двумя с невеселой понимающей улыбкой. Он уже разобрался, что за сходство смутило его. Молодые люди, без сомнения, родственники. Сколь трагичен мир, в котором семьи воссоединяются в тюрьмах. Неужели Господь окончательно оставил Францию?

 Отправлено: 15.05.11 03:22. Заголовок: - Покажу при случае,..

- Покажу при случае, - пообещал д'Ольме, не зная, удастся ли ему сдержать обещание. Кто знает, какой стороной повернется к узникам судьба – лицом или той частью, которую военные тактично именуют тылом.
Впрочем, месье королевский инженер, лишний раз доказывая, что ничуть не изменился за время разлуки, тут же подбросил старшему брату новой пищи для размышлений.

- Ты это серьезно? – уточнил Анри, в который раз подавляя желание обхватить Гильома за плечи – просто для того, чтобы еще раз убедиться в том, что он здесь и никуда не исчезнет. – У тебя есть план тюрьмы? Это может быть шансом для всех нас! Ты даже не представляешь, какой ты молодец…
Торопливый шепот роялиста едва ли мог быть услышан за пределами их небольшой компании, но на всякий случай Анри стал говорить еще тише:
- Недавно мне пришлось побывать в подземелье под Парижем. Святой отец знает, чем закончилась эта история… Но вот что пришло мне в голову – может быть, под Консьержи есть такие же ходы? Кому знать об этом, как не тебе!

 Отправлено: 15.05.11 20:40. Заголовок: Гильом озадаченно по..

Гильом озадаченно потер подбородок. Думал ли он о побеге, шепотом вымеряя расстояния между стенами камер и втайне занося их в свои рисунки? Кажется, нет, он всего лишь пытался остаться инженером, занять руки и голову привычным, возвращающим уверенность в себе делом. Что ж, значит, теперь самое время задуматься.
- Мы на острове, - все же напомнил он брату. – Тут никогда не было каменоломен. Настоящие катакомбы начинаются за рекой, под Люксембургским садом и Сен-Жермен-де-Пре. Но даже тут, под тюрьмой, может найтись кое-что для внутреннего употребления, какие-то старые переходы под землей. Мне надо посчитать, подумать… Жаль что у меня нет оригинального плана всей постройки! - огорченно воскликнул Гийом, отчаянно сожалея, что не может по мановению руки предложить Анри верный путь к свободе. – И как жаль, что мы заточены в Консьержери, а не в Ла-Форс или даже в Тампле.

- Дети мои, не тешьте себя несбыточными надеждами, - мягко посоветовал священник. – Никогда не слышал о том, что кому-то удавалось сбежать из Консьержери.

 Отправлено: 16.05.11 03:31. Заголовок: Анри стоял молча, сл..

Анри стоял молча, словно заново пробуя на вкус затхлый тюремный воздух, и смотрел куда-то поверх голов собеседников. Можно заставить себя свыкнуться с мыслью о скорой смерти или просто не думать о ней - до тех пор, пока ножницы республиканского куафера не щелкнут у самой шеи, срезая волосы и воротник приговоренного, чтобы лезвие гильотины не затупилось прежде времени. Можно утешать себя тем, что все было не зря.
Но если сквозь туман милосердного самообмана вдруг проглядывает надежда, с ней нелегко расстаться, каким бы зыбким не было это видение.

- Может быть, вы потому и не слышали об этом, что такая возможность существует? – медленно проговорил Анри, не веря собственным словам и все же не находя в себе сил отобрать веру в возможное спасение еще и у Гильома. – Те, кто владеет таким секретом, должны бы свято хранить его… Было бы хуже, если бы вы знали счастливую историю побега. Это наверняка означало бы, что нам этим путем уже не воспользоваться. А так… Гильом, а этого плана не было среди тех бумаг, которые я...?

Роялист осекся, но потом махнул рукой. Если всерьез думать о побеге, священника обязательно нужно будет забрать с собой и значит, он все равно окажется о многом осведомлен. Кроме того, Анри претило проявлять недоверие к служителю Божьему, которому, к тому же, они с бароном были обязаны жизнью.

- Простите, святой отец. Привычка блуждать по катакомбам быстро прививает дурные манеры. Я доверяю вам, и не упоминаю подробностей только потому, что мы здесь все же не одни.

 Отправлено: 21.05.11 21:04. Заголовок: Отец Бенедикт, рассе..

Отец Бенедикт, рассеянно улыбнувшись, покачал головой.
- Пустое, сын мой, я мало что смыслю в тех подробностях, которые вы якобы от меня скрываете. И все же, простите за недостойное в нынешних обстоятельствах любопытство, как получилось что вы… оказались здесь? Когда граждане ворвались в храм, я утешал себя надеждой, что те, кого они ищут, давно в безопасности. Но, увы…
Он не добавил привычное «на все воля Божья», не желая ставить имя Господа рядом с деяниями, далекими от справедливых и праведных.

Гильом почти не слушал разговора Анри и священника, губы молодого человека едва заметно шевелились, повторяя цифры и размеры, инженер погрузился в расчеты, для которых, к сожалению, карандаш и бумага сейчас были непозволительной роскошью.
- Твои слова звучат обнадеживающе, бра... господин Вильнев. Но не уверен, что математика их подтвердит. Мне нужно будет перемолвиться парой слов с месье Гийомо. Я служил под его началом в инспекции каменоломен. Нас и арестовали вместе. Если кто-то и помнит все планы наизусть, то это он.
Д’Ольме-младший, возвращаясь к реальности, оглянулся по сторонам.
- Правда, я давно его не видел, - признал он огорченно. – Может, заболел. А может…
В другие тюрьмы из Консьержери переводили редко, зато нередко провожали в объятья вдовы Гильотен. А под ножом гильотины все головы равны, и убийцы, и спекулянта, и поэта, и ученого.

 Отправлено: 24.05.11 00:59. Заголовок: Анри опустил глаза и..

Анри опустил глаза и привычным жестом потер висок. Даже если ему удастся совершить невозможное и придумать план побега из Консьержери, после этого «Вильнева» будут искать с удвоенным пылом. Все ищейки Парижа будут рыть носом землю, и это до крайности осложнит жизнь настоящему барону. Нельзя ставить под угрозу спасение дофина…
- Мне пришлось вернуться в церковь. Я привел с собой друзей, полагая, что более безопасного места не найти. Республиканцы быстро доказали, что я ошибся. Я не сразу понял, с кем имею дело – комиссар был в сутане.
Д'Ольме поморщился и вдруг с силой ударил в стену кулаком, чудом не разбив костяшки пальцев.
- Для них нет ничего святого!.. В перестрелке погибли два моих спутника. А мы с баронессой де Людр, как видите, попали сюда. И я не знаю, кого в этом винить. То ли собственную неосторожность, то ли предусмотрительность Рено, то ли слепой случай.
Немного успокоившись, Анри осторожно, почти виновато потянул Гильома за рукав:
- Расскажи мне о родителях?.. Как?.. Когда?.. Я ведь думал, что и тебя…

 Отправлено: 26.05.11 07:16. Заголовок: - Я мало что знаю, -..

- Я мало что знаю, - Гильом растерянно моргнул, и от тупой боли невосполнимой потери привычно уже защемило сердце. – Сначала арестовали меня, в начале октября. После сентябрьских убийств в тюрьмах это было очень страшно, отец обещал добиться справедливости…
Д’Ольме-младший рассказывал медленно, сама по себе история была довольно незамысловата, но молодого инженера подспудно терзала мысль, что именно они с братом стали причиной смерти родителей. И не возьмись Франсуа д’Ольме хлопотать за арестованного сына, и он сам, и мадам д’Ольме остались бы живы.
- В Консьержери ни отца, ни матушку не пропускали, но они передавали мне записки. Иногда деньги. А в январе записок не стало. Я не знаю, из-за чего их арестовали. Что-то связанное с казнью короля. Жан, наш старый слуга, явился повидать меня в конце февраля, он и рассказал… что родителей больше нет.
Гильом судорожно дернул плечом и в глазах его появился предательский влажный блеск.
- Я так завидую тебе… Бернар. Перестрелка. Значит, ты сражался. Я не спрашиваю, на чьей стороне, это очевидно. Даже девушка, о которой ты говоришь, и та сражалась. А я… бесполезная тюремная крыса!
- У каждого своя война, - очень тихо заметил священник. – Я скорблю о ваших товарищах, сын мой, - добавил он, сочувственно глядя на Анри. – И скорблю о том, что во Франции более не осталось безопасных мест. Даже за стенами божьего храма.

 Отправлено: 28.05.11 02:38. Заголовок: «Вильнев» взялся за ..

«Вильнев» взялся за ворот рубашки с таким лицом, словно и без того разорванная одежда сдавила ему горло.
- Нет, Гильом, ты не крыса, - выговорил он, пытаясь справиться с воспоминаниями и острым чувством вины. Кто знает, что было бы, если бы будущий командир отряда вандейских мятежников вовремя вернулся в Париж. Можно было увезти с собой младшего брата, можно было уговорить родителей исчезнуть из столицы. Нет, он был так занят в Пуату, что вовсе не думал о своих родных!
Теперь мать и отец в безымянных могилах. Requiéscant in pace… И будь прокляты те, кто это сделал…
Анри, от природы сдержанный, в первые месяцы после смерти родителей пленных не брал, вырезая триколорные отряды с той же методичностью, с какой в манеже Академии учился рубить на скаку соломенные чучела и свиные туши.
Сегодня на лейтенанта обрушилось слишком многое. Встреча с братом, бешеная радость от того, что сбылось невозможное, и чудовищное осознание - жизнь Гильома может оборваться в любой день, и старший брат никак не сможет этому помешать, потому что и сам находится в таком же положении…
Нет ничего хуже ощущения бессилия.
- Ты не крыса, - повторил Анри, обнимая брата за плечи и напрочь игнорируя возможность разоблачения. – Ты же не стал республиканцем. Твои чертежи помогут нашим друзьям намного лучше, чем мой пистолет. Они прекрасно умеют стрелять, но вот беда – очень плохо ориентируются под землей без карт.

 Отправлено: 29.05.11 20:01. Заголовок: Тем временем среди а..

Тем временем среди арестантов, бесцельно прогуливающихся по Коридору Заключенных, подобно короткому дыханию ледяного ветра, пронесся тревожный шепоток. Причиной его послужило появление судебного исполнителя в сопровождении национальных гвардейцев. Человек этот был неотъемлемой частью Консьержери, привычным уже вестником дурных новостей, если считать, что к дурным новостям в принципе можно привыкнуть.
Развернув свою бумагу, гражданин в черном, - единственным светлым пятном в его наряде был обязательный для представителей революционной Фемиды трехцветный шарф, - принялся сосредоточенно называть имена. Напоминая тем самым, что где-то совсем неподалеку трудится, не зная усталости, знаменитый революционный трибунал, щедро укорачивая жизни врагов Республики и проявляя неустанную заботу о том, о том, чтобы корзина у подножия Вдовы никогда не пустовала. Санкюлоты Парижа, подобно римскому плебсу, требовали от своих вождей panem et circense. И второе организовать было куда проще, чем первое.

Отец Бенедикт предостерегающе положил руку на плечо д’Ольме-старшего, словно предчувствуя, что любое проявление искренних человеческих чувств в этих мрачных застенках немедленно будет наказано. И действительно, после пары имен, братьям не знакомых, прозвучало третье, и Гильом, хоть и ожидал этого момента долгие семь месяцев, не удержавшись, вздрогнул. Существует некая особая несправедливость в том, что судьба порой посылает отчаявшемуся человеку короткий миг надежды. И тут же выносит окончательный приговор.
- О нет, только не сейчас! - вырвалось у молодого человека невольное. – Я… Ты слышишь, меня вызывают.
Пальцы его в отчаянии сомкнулись на руке Анри и тут же, смирившись с неизбежным, разжались.
- Может быть, это просто допрос, - предположил д’Ольме-младший с натянутой улыбкой и громко откликнулся на призыв тюремщика.
- Гийом Ольме – это я, гражданин. И я следую за вами.

 Отправлено: 30.05.11 03:19. Заголовок: Если бы не священник..

Если бы не священник, Анри мог бы наделать нешуточных глупостей. Совершенно бесполезных, но облегчающих совесть… И укорачивающих жизнь.
В полном отчаянии роялист наблюдал за тем, как уводят брата. Найти его и потерять снова! Конечно, Гильом мог быть прав, его могли вызвать на допрос, но от дурных предчувствий темнело в глазах.
После смерти родителей младший брат оставался единственным родным человеком, если не считать очень дальних кузенов, живших в окрестностях Лиона (да и кто может сказать наверняка, живы ли они теперь). Анри не стыдился безумного страха за его жизнь. Но демонстрировать свою боль всем и каждому не собирался. Это было неразумно, так же как и мысли о том, чтобы попытаться отобрать у кого-нибудь из солдат ружье… И быть застреленным на месте?.. Будь проклято это благоразумие…
Д'Ольме прислонился спиной к холодной стене и закрыл глаза.

Эпизод завершен