Отправлено: 14.11.07 17:32. Заголовок: Деревенька Лоссэ неподлеку от Сомюра, Вандея, вечер 17-утро 18 мая 1793 года

Из Парижа до Тура комиссар Рено доехал один и налегке. К путешествию верхом ему, бывшему кавалеристу было не привыкать. А дорожные кареты ползли по разбитым временем и безвластием дорогам удручающе медленно. На выезде из Тура он нагнал армейский обоз, отправленный Турской коммуной в помощь соседнему Сомюру. Ходили слухи о том, что мятежники готовят наступление на этот город. Кто именно распускал подобные слухи, Альберу так и не удалось выяснить. Предположительно, у республиканских властей имелись информаторы среди роялистов. Но донесения их были противоречивы и отрывочны, да и вся обстановка тут, на месте, выглядела иначе, чем из столицы. Да, Конвенту было известно о вспыхнувшем мятеже, об уничтоженной в здешних краях еще в середине марта трехтысячной республиканской армии, и все же в Париже продолжали считать вандейцев кучкой мятежников. И напрасно. Речь судя по всему шла о десятках тысяч человек.
Раскачиваясь в седле рядом с командиром обоза, словоохотливым и к сожалению не особо сообразительным капитаном «из народа», Рено прокручивал в уме фразы будущего доклада Комитету Общественного Спасения. Важно было не только не недооценить вандейскую угрозу, но и не переоценить ее. В первом случае можно прослыть пособником мятежников, во втором – трусом и паникером. Да и по правде сказать не смотря на испуг в глазах местных жителей, Альбер пока не видел ни одного роялиста с белой кокардой и не слышал ни одного выстрела.

Пара телег с ружьями, еще пара с порохом и пулями и две пушки двигались медленно, не смотря на усилия лошадей и солдат. Так что к вечеру стало окончательно ясно, что засветло в Сомюр они не попадают. Решено было заночевать в ближайшей деревеньке, кажется она называлась Лоссэ. Поселок не выглядел многолюдным. Жители то ли попрятались, то ли, по мнению капитана Бужле, ушли, мерзавцы, партизанить. Сам Бужле был настроен одновременно настороженно и воинственно, в Лоссэ вошел с большой помпой, и солдаты, изголодавшиеся за день, немедленно занялись экспроприацией съестного, или, проще говоря, легким мародерством.
- Гражданин Бужле, солдаты революции не воюют с французским народом, - окончательно озлился Рено, когда к кудахтанью кур присоединились пронзительные женские крики. Он хорошо знал армейские нравы, сам провел под ружьем семь лет своей жизни, и отсутствие дисциплины в некоторых республиканских частях, особенно новых, на скорую руку сформированных из идейных санкюлотов, повергало Альбера в уныние. А еще более отвратительным казалось нежелание командиров эту самую дисциплину поддерживать.
- Это не народ, гражданин комиссар, это бандитские семейки. Спросите их, где их мужья и братья! – огрызнулся капитан. И почти что в подтверждение эти нелицеприятных домыслов к бравому вояке явился какой-то замечательный оборванец, после разговора с которым Бужле торжествующе объявил:
- Вот, я же говорил, местный священник в открытую подстрекает людей к мятежу. Ну-ка, ребята, наведайтесь к отче, помолитесь.
Примерно через полчаса в дом, облюбованный капитаном под штаб отряда, притащили немолодого сухопарого человека в сутане и со свежим кровоподтеком под глазом.
- Сбежать хотел, пастырь-то наш духовный, - в оправдание объяснил один из солдат. – Вот и добегался.
– Почему бы вам, гражданин Бужле, не отконвоировать пленного завтра в Сомюр, - предложил Рено, по опыту знающий, что не стоит портить отношения с населением места, где собираешься ночевать. – Если он виновен, его должен судить республиканский суд.
Капитан покосился на комиссара с опасливым пренебрежением. «Ох уж эти штатские», – было явно написано на физиономии бравого вояки.
– Гражданин комиссар, да что они там выяснят? И так все ясно. Это же священник, священник! Ясно, на чьей он стороне. А если припугнуть его пулей, да встряхнуть, как следует, он все нам расскажет. И где сами мятежники, и кто из местных им помогает.
Альбер вздохнул. В словах командира обоза тоже был резон. В таких делах информированность решает все.
– Поступай, как считаешь нужным, капитан.

«Встряхнуть» в понятии Бужле означало избить до полусмерти. Сын парижского кровельщика, он был человеком прямолинейным и чуждым сантиментов. Рено даже не удивился, когда в конце концов метода капитана дала свои результаты. Не совсем те, что ожидалось, но язык у священника определенно развязался. Пленник обрушил на своих мучителей бессвязную откровенность, вызванную одновременно ненавистью и отчаянием.
Разумеется, все они будут гореть в аду, за презрение к законам божьим и человеческим. Люди уподобились зверям, не жалеют ни старого ни малого. Два года назад он с трудом выходил девочку, чудом выжившую после грабежа в имении, вся вина ее заключалась в имени. Монтерей. Но теперь все изменилось, Вандея восстала и скоро ноги республиканцев не останется на святой французской земле. Так что теперь пускай они задумаются о том, что станет с и их детьми.
Бужле был заметно разочарован, про местных мятежников священник категорически не желал распространяться. А Альбер зацепился за странно знакомую фамилию. Монтерей, Монтерей… Что-то мелькало в донесениях Конвенту, кажется, это кто-то из лидеров восстания.
– И что же случилось потом. С этой девочкой? – поинтересовался комиссар мимоходом.
– Уехала в Париж к… - Пленный запоздало спохватился, стиснул зубы, скомкав невнятно конец фразы.
– Отвечай, скотина!
Желание знать все и сразу на этот раз подвело капитана Бужле. То ли он не рассчитал силу удара, то ли у пленника просто не выдержало сердце. Глаза священника закатились, и он с хрипом повалился на пол.
– Капитан, что же ты… Да что уж теперь, ладно.
Рено безнадежно махнул рукой, словами содеянного не исправишь.
Покойник все же был связан с мятежниками и в конечном итоге получил по заслугам.
– Не спеши информировать сельчан о том, что священник преставился, - посоветовал комиссар командиру обоза. – И выставь усиленные караулы.
На Лоссэ стремительно опускалась ночь, и Рено надеялся, что они проведут ее спокойно.

Скрытый текст

Буду признателен, если какая-то добрая душа отпишется за партизан. Мой пыл иссяк, я поста такого размера давно уже не писал

 Отправлено: 20.01.08 23:47. Заголовок: - Что ж, я приму ваш..

- Что ж, я приму ваше мнение к сведению, - буркнул барон, у которого так и вертелись на языке колкости о том, что совсем недавно мадемуазель не занимала ни его безопасность, ни дела Вандеи. И главное, ради чего было все то представление? Неужели ради Рено?

Трупы расстрелянных республиканских гренадеров уже успели убрать с площади. Как и тела остальных, погибших в утреннем сражении, республиканцев и повстанцев. И не похоже было, что Матильда сейчас этим особо огорчена. Черт возьми, эта девушка непостоянна, как нормандская погода.

– И все же, поверьте, бумага более чем надежна. Вот, взгляните…
Бернар, поморщившись, протянул своей спутнице мандат республиканского комиссара.
– Такая писулька насколько я знаю, позволяет вершить суд и расправу именем республики над всеми и каждым. Нам повезло, мадемуазель, что комиссар Рено угодил к нам в плен, а не наоборот. В противном случае вы узнали бы много нового о милосердии. Правда вряд ли у вас был бы шанс поделиться с кем-то этим знанием.

 Отправлено: 04.02.08 08:28. Заголовок: – Не могу сказать, ч..

– Не могу сказать, что, общаясь с вами, я узнала о милосердии что-то новое! – вспыхнула Матильда, задетая пренебрежительным отношением барона к своим советам.
Хорошо она к нему относится или дурно, этому самоуверенному упрямцу все равно.
– И не вам напоминать мне о милосердии, сударь. У вас на руках еще кровь после расстрела не высохла.
Мадемуазель де Людр презрительно уставилась на ладони де Вильнева, как будто действительно видела там кровь Рено.
– Так что комиссарский мандат придется вам впору. Не удивительно, что вы так загорелись этой идеей.
Минуту назад она решила, что не станет больше спорить с Бернаром. Ради Вандеи. Ради их общего дела. Ради безвинной девушки, дочери маркиза Монтерея, что ждет их помощи. Но в последний момент все же не смогла сдержаться, ответив де Вильневу язвительностью на язвительность.

 Отправлено: 04.02.08 17:04. Заголовок: Язвительность мадему..

Язвительность мадемуазель как обычно не достигла цели. Де Вильнев не имел привычки жалеть о том, что делает. Тем в более в данном случае сокрушаться стоило скорее о том, чего он не сделал.

– Что ж, раз кровь на моих руках пугает вас больше, чем кровь короля и вашей семьи на руках республиканцев… еще не поздно сменить ленты, Матильда. Правда поговаривают, «товарищи» не больно то и доверяют ренегатам. Но поначалу среди них встречались приличные люди, чего греха таить. Тот же Ла Файетт.

Сложив бумаги Рено вчетверо, Бернар спрятал их за лацкан своего потрепанного мундира. По ходу задумавшись о том, что одежду, привычную в скитании по Вандейским лесам, самое время сменить на что-то более подходящее к новым документам. А главное, не так бросающееся в глаза на дороге. Может, вместе с мандатом присвоить себе еще и сюртук комиссара?

– Где одежда, в которой нашли бумаги? – весело осведомился он у повстанца. – Давайте уж сюда все вместе.

 Отправлено: 04.02.08 18:21. Заголовок: - Одежда с плеча уби..

- Одежда с плеча убитого вами же человека! – не смогла сдержать горечи Матильда.

Смерть Рено задела девушку больше, чем она думала и ожидала. Бенрнар был прав, грязные оборванные гренадеры, вроде тех, что расстреляли ее отца и брата, не вызывали в мадемуазель де Людр сострадания. Как и крестьяне, с которыми волей рока баронесса оказалась на одной стороне в гражданской войне. Другое дело Рено, в нем было что-то, что зацепило Вандейскую мадонну. Мужество перед лицом палачей? Благородство? Может просто мужская привлекательность, кто ж разберет порывы женского сердца, особенно когда «женщине» отроду всего девятнадцать.

– Вам не кажется, что вы мародерствуете, барон? Армейская привычка?
Мадемуазель брезгливо поджала губы, проклиная тот день и час, когда в попутчики до Парижа ей достался именно де Вильнев.

 Отправлено: 04.02.08 20:45. Заголовок: - Мародерствую. Опят..

- Мародерствую. Опять разочаровались во мне? Который раз за день, сударыня?
Сюртук Альбера пришелся Бернару впору, со стороны даже и не подумаешь, что вещь с чужого плеча.
Устав пререкаться с Матильдой, барон глянул на солнце. Похоже, завтрак откладывается. Они и так задержались в Лоссэ непозволительно долго. А впереди еще долгие дни пути, и время играет на руку республиканцам. После казни короля де Вильнев был убежден, что более на этих людей не повлияет не давление из-за границы, ни здравый смысл, ни милосердие. И королева может оказаться на гильотине когда угодно… Да хоть даже завтра.
Нет, сейчас не до завтрака. И тем более не шпилек вечно чем-то недовольной мадемуазель де Людр.
– Клод, пять минут, разыщи что-нибудь из съестного, что мы могли бы прихватить с собой, - тихо попросил Бернар помощника. – Мы поедем медленно, нагонишь нас по дороге. И не забудь воду.
Повстанец кивнул, и, спрыгнув с седла, направился в ближайший двор. А отряд неторопливо двинулся прочь из поселка.