Отправлено: 01.06.13 20:19. Заголовок: Санта Люция, в чудном мерцаньи, в зимнюю ночь дари света сиянье! (с)

Время: 13 декабря 1794 года
Место: дом мэра, городская площадь
Участвуют: Альбер Рено, Раймон дэ Маруэн, Ортанс Дюбуа и НПС

 Отправлено: 01.06.13 20:20. Заголовок: На третий день после..

На третий день после того, как комиссар поселился в доме мэра, в Сен-Брие готовились отпраздновать день Святой Люции. В этом году торжества обретали для горожан особый, символический смысл. По легенде, в самую короткую ночь в году, которая выпадала аккурат на день этой святой, нечистая сила особенно сильна, беснуется и затягивает людей в свои сети. И хотя уже два века минуло с тех пор, как календарь сдвинулся на неделю вперёд, традиции остались на месте, а жители Сен-Брие отождествляли нечисть с прибывшей в город республиканской армией. Народная воля не могла изгнать солдат, зато она могла от души повеселиться, устроив шумное празднование у неё под носом.

Гражданин Рено обещание сдержал – уходил рано, возвращался поздно, и Элади, в прямом смысле, со скрипом оставляла ему еду на кухне, гордо удаляясь, только заслышав, как он, прихрамывая, направляется в её сторону. Все три женщины в доме старались не попадаться ему на глаза, но у каждой была своя причина: Элади боялась что-то ляпнуть, Франсин его опасалась, а Ортанс чувствовала себя крайне неловко под его свинцовым взглядом после разговора в тот день, когда отец пригласил комиссара погостить у них. Вчера, правда, отец и гражданин ужинали вместе, но Ортанс улизнула из столовой, сославшись на головную боль.

Утром 13-го декабря Ортанс уже почти дошла до кухни, когда оттуда послышался ужасный грохот. Сердце обеспокоено ёкнуло, и Ортанс влетела в помещение сквозь распахнутую дверь, чуть не сбив с ног Элади, самозабвенно громыхающую тремя пустыми кастрюлями.

- Что здесь происходит? – удивлённо спросила Ортанс.

- Сердечный приступ тут сейчас произойдёт, - буркнула кухарка, оставив в покое посуду, - чего пугаешь старуху?

- Это ещё кто кого пугает, - возмутилась Ортанс, усаживаясь на стул и хватая с тарелки лепёшку. – Такой грохот устроила, на весь дом.

- Сегодня ж день Святой Люции, - назидательно подняла указательный палец Элади. – Нечисть надобно шумом и весельем изгонять. Раз веселья нынче во Франции днём с огнём не сыщешь, приходится довольствоваться тем, что под рукой. – Она с наслаждением шваркнула чугунной сковородкой о железную подставку, на которой лежали помытые ложки.

- Так это надо делать на улице, и под мостами, где ведьмы масло взбивают, - рассмеялась Ортанс и, доев лепешку, поднялась со стула, чтобы налить себе молока. - А ты в доме гремишь, будто у нас тут черти поселились.

- А то! – глаза Элади вспыхнули недобрым огоньком. – Я тебе о чём толкую, надобно нечисть, которая тут завелась, изжить!

Ортанс остановилась на полпути к крынке с молоком, сообразив, что же имела в виду кухарка.

- Ну, ты даёшь! – прыснула она в кулак, - а крест под дверью чесноком ты ему не нарисовала?

- Дельная мысль, - совершенно серьёзно сказала Элади. – Вот, сейчас с кастрюлями управлюсь, - за этим последовала новая порция почти симфонического грохота, - и пойду, для пущей уверенности.

- Не вздумай! – Ортанс поняла, что зря пошутила, ибо упёртая кухарка способна на подобную глупость. – Лучше яичницу ему на завтрак пожарь. Только без чеснока!

- Ещё чего! Сегодня нельзя ничего бить, яйца – тем более. Но комиссар у нас безбожник, и если ему так хочется глазуньи, пусть управляется тут сам. Подай-ка мне вооооон ту сковородку, девочка, - попросила Элади, складывая посуду в шкаф, и производя, естественно, как можно больше шума при этом. – Я не дотянусь, ты ближе стоишь.

- Ты бы унялась, Элади, отец же нам говорил о том, как важно, чтобы комиссару у нас понравилось, - Ортанс старалась придать своему голосу как можно больше строгости, но у неё плохо получалось, потому что губы сами расплывались в улыбке. За сковородкой нужно было пройти в другой конец кухни, что Ортанс и сделала. Но прежде, чем отдать посуду Элади, она свободной рукой взяла крынку с молоком и принялась его пить. Конечно, стоило налить в стакан, а не прикладываться к общему сосуду, но иногда Ортанс вела себя, как сущее дитя.

 Отправлено: 02.06.13 23:43. Заголовок: С самого утра в тихо..

С самого утра в тихом и чопорном жилище мэра Дюбуа стоял просто невообразимый грохот. Гражанин чрезвычайный уполномоченный уже четвертый раз опускал перо в чернильницу, готовя свой первый доклад для Конвента о положении дел в департаменте. И четвертый раз чернила высыхали без толку, покуда Альбер прислушивался к непривычному шуму. Это было тем более неожиданно, потому что комиссар уже успел привыкнуть к тому, что все домочадцы мэра при его появлении разбегались быстро и тихо, словно мыши из амбара. И что, спрашивается, сегодня на них нашло?

Рено поставил на многострадальном докладе дату: 23 фримера, третий год Республики.
Третья декада месяца, день тростника. Иногда Альбер мысленно сетовал на то, что среди великого множества голов, скатившихся в корзину гильотины, нет головы гражданина Ромма, автора нового революционного календаря. (Забегая вперед, можно утешить комиссара: жить этому самому гражданину Ромму оставалось не более полугода, хотя причной его смерти станет неудачное Прериальское восстание девяносто пятого года, а вовсе не календарь).
К сожалению, дальше даты дело не продвигалось. С коротким вздохом гражданин чрезвычйный уполномоченный отложил перо и, прихрамывя, отправился вниз, дабы выяснить, по какому поводу вся эта какофония.

- Гражданки, - как раз за мгновение до того, как Альбер переступил порог кухни, - именно там громыхало громче всего, - бесы ударили в литавры с такой силой, что комиссару пришел на ум залп пушек по Конвенту летом певого года Республики. Однако никаких бесов на кухне не оказалось, весь шум создавали две хрупкие женщны. – Я борюсь с искушением отправить вас на передовую барабанщиками. Уж больно вы азартны. Это какая-то народная забава или?...

 Отправлено: 03.06.13 08:53. Заголовок: Соблюдение дистанции..

Соблюдение дистанции порой бывает крайне полезным для здоровья, ведь если бы комиссар подошёл чуть ближе, то охромел бы и на вторую ногу – чугунная сковородка из руки Ортанс полетела на пол, и звук её падения стал завершающим аккордом утренней посудной фуги.

Хотя нет. Коду разрушила крынка с молоком, последовавшая за сковородкой – испугавшись внезапного появления комиссара на кухне, Ортанс выронила сначала один предмет, а потом второй. Покраснев до корней волос, Ортанс, даже не поздоровавшись, бросилась собирать черепки, однако на выручку ей пришла Элади.

- Я приберусь, девочка, отойди, - мягко, но настойчиво отодвинув Ортанс в сторону, кухарка принялась собирать остатки молока тряпкой; в сковородку она побросала черепки, и пока Ортанс, проклиная свою неловкость, стояла посреди кухни, будто провинившаяся воспитанница монастыря, быстро уничтожила следы произошедшего молочного бедствия. Лишь белое пятно на подоле платья Ортанс было красноречивой уликой.

Так же быстро Элади покинула кухню, дабы не казать комиссару правду в ответ на его вопрос. Он смотрел так, что против воли хотелось сразу во всем признаться, а Элади ещё была в своём уме. Ортанс соврать будет проще. Кажется, мсье Дюбуа называет это «дипломатией».

- О, комиссар, мне так неудобно! – тут уж Ортанс говорила чистую правду. Мало того, что в доме, в котором она считается хозяйкой, гостя потревожил неподобающий шум, так ещё и на его глазах она умудрилась выронить все, что находилось в её руках. Будь он самим Баррасом – негоже попирать правила гостеприимства, да ещё и делать это назло. – Простите, ради бога, мою неуклюжесть, вы так неожиданно вошли! – сколько из того, что они с Элади говорили, он успел услышать, если услышал, Ортанс не знала, и это заставляло её чувствовать себя неловко ещё больше. – Понимаете, сегодня день святой Люции, и принято в народе изгонять нечистую силу громким шумом, ну, чтобы она ушла… - Комиссар ведь человек неглупый, и даже если он не заподозрит, кого в этом доме считали пособником чертей, то может легко додумать это из её слов. – Это такой обычай, мы так каждый год делаем, - поспешила она заверить его. – А потом праздник будет на площади, самую красивую девушку выберут святой, и она в короне из свечей обойдет площадь, чтобы принести в души людей свет и радость. Вы придете посмотреть? Приходите, это очень красиво, - Ортанс почему-то не сомневалась, что комиссар не явится, ведь он занят делами куда более важными, чем народные игрища. С другой стороны, ей очень хотелось, чтобы он пришёл и увидел, что люди её родного города – не преступники и не убийцы, что они хотят честно работать и веселиться после этого, а не воевать с братьями по крови.

 Отправлено: 03.06.13 10:59. Заголовок: - Вы действительно п..

- Вы действительно празднуете все это? – искренне изумился Альбер.

Да уж, постоянно напоминать себе, что он не в Париже, нет нужды. Жизнь и сама с этим отлично справляется. Покойному гражданину Робеспьеру было бы весьма огорчительно узнать, что все мероприятия по дехристианизации, задуманные и осуществленные якобинцами, не нашли отклика в провинции. Это в столице народ танцует вокруг дерева Свободы и празднует санкюлотиды. А в Бретани по прежнему не фример, а декабрь, когда местные жители изгоняют дьявола и ведьм грохотом пустых кастрюль и вязанками чеснока. Что в конечном итоге победит: новые веяния или столетние привычки, прогресс или реакция? Непросто ответить.

- Гражданка Дюбуа, революция подарила народу множество новых праздников. Настоящих, таких, о которых писал ваш любимый Руссо. А вы... Вы ведь дочь мэра города, республиканка, образованная девушка, и вдруг с таким воодущевлением говорите о ритуалах изгнания нечистой силы. Неужели верите во все это?

Рено взялся бы насмехаться над всей этой историей. Но на самом деле происходящее выглядело весьма печально. К тому же нужно срочно переговорить с Юмбером и распорядиться усилить патрули. Под прикрытием народных гуляний в город может просочиться кто угодно.

 Отправлено: 03.06.13 13:46. Заголовок: Столь жесткую реакци..

Столь жесткую реакцию гражданина на, казалось бы, невинный рассказ о празднике Ортанс сама для себя объяснила тем, что ему, похоже, помешали работать – на запястье виднелось свежая чернильная клякса. Это заставило её снова почувствовать свою вину, а ещё и пятно на платье словно было довершением образа плохой хозяйки.

Ортанс была готова взять все грехи мира на себя. Несмело подняв глаза, она начала оправдываться, как умела:

- А почему нам не праздновать? Это старинный обычай, и дело же не столько в святой, сколько в образе, в смысле, заложенном в идее света, который Люция приносит в каждый дом в самую темную ночь. Нельзя же одним ударом отрубить эту ветку – столько веков люди праздновали и веселились, им сложно привыкать к новому. Разве же братоубийственная война – это не горькое тому подтверждение? А изгнание нечистой силы… Ну, это просто шалость, забава, - Ортанс пожалела, что рассказала комиссару о празднике, надо было грохот списать на неуклюжесть, или ещё что-то. А если завтра они подадут к обеду блюдо со сметаной, гражданин скажет, что это – устаревший продукт, к тому же, символизирующий своим цветом армию шуанов? Они вступили на тонкий лёд абсолютного непонимания, и он грозил вот-вот проломиться. – Простите за весь этот шум, он больше не повторится, - Ортанс лихорадочно вспоминала, какие ещё народные праздники грядут в ближайшее время, чтобы не наступить на те же грабли снова, - и мне не следовало приглашать вас на празднество, оно религиозное, а у вас много дел, и… - завершить свою тираду чем-то более логичным Ортанс не сподобилась.

Элади не спешила возвращаться, а Франсин и вовсе не было в доме, так что Ортанс не на кого было рассчитывать в слабой попытке оправдаться или доказать что-то комиссару. Казалось, в этой кухне стояли друг перед другом не просто комиссар Конвента и дочь мэра, а сам Париж встретился лицом к лицу с Бретанью, обвинитель и обвиняемая, настолько далёкие от понимания друг друга, как и две эти географические точки на карте.

 Отправлено: 03.06.13 18:12. Заголовок: - Ортанс, не все, чт..

- Ортанс, не все, что люди делают на протяжении нескольких веков, хорошо и правильно. Не всякая традиция здрава, не каждая привычка полезна. Да, я понимаю, это всего лишь стук сковородок, для молодежи – повод потанцевать, но вот так бездумно повторять...

Рено с заметным разочарованием пожал плечами. Он был из тех людей, что безоговорочно признавали правоту Вольтера, высмеивающего фламандские рождественские традиции, и Мармонтеля, опасавшегося смерти от смеха во время праздничной религиозной процессии в Провансе. Святая Люция не вызывала у комиссара никаких добрых чувств, а попытка Ортанс Дюбуа вступиться за старинный бретонский праздник в очередной раз давала Альберу возможность понять, что эта девушка более чем далека отреспубликанских идей. А ведь она дочь мэра города. Что тогда говорить о самом гражданине Дюбуа.
«С этим нужно что-то решать, - мелькнуло у гражданина чрезвычайного полномочнного недоброе. – Каков поп, таков и приход – так, кажется, гласит еще одна народная мудрость. Если в семействе Сен-Северинов не достает гражданской сознательности, Жану-Мари не мосто на руководящей должности. Как только я разберусь с шуанами, займусь органами местного самоуправления».

- Если вам нечем заняться, гражданка, почему бы вам не открыть, например, школу для детей бедняков, обучать их грамоте, читать с ними Руссо, - сухо заметил комиссар. - Вот вам и будет свет в самую темную ночь, пускай не в домах, но в головах детей, которые – будущее Франции. А все эти ваши святые – мракобесие, пора уже научиться полагаться на себя, а не на высшие силы. Всего доброго, Ортанс, и постарайтесь больше не шуметь без толку. Если уж даже стрельба из засад, в которой столь преуспели местные роялисты, не в состоянии изгнать новые порядки из Бретани, куда уж грохоту сковородок с этим справиться...

 Отправлено: 03.06.13 23:12. Заголовок: От обиды и недоумени..

От обиды и недоумения у Ортанс перехватило дух. И почему это республиканцев не любят в Бретани, и то правда! Если уж простой праздник, веками отмечаемый здесь, они называют мракобесием! Как-то она слышала от отца фразу о том, что тот, кто не хочет знать своего прошлого, не имеет будущего. Не важно, каков был контекст – Ортанс хорошо запомнила сказанное, и теперь оно как нельзя лучше характеризовало ревнителей нового порядка. Всё это она, конечно, не посмела высказать в спину удаляющемуся комиссару.

- Девочка, ты чего? Он что, тебя обидел? – вернувшаяся в кухню с вязанкой дров Элади вывела Ортанс из задумчивости.

- Нет, с чего ты взяла, - весь вид Ортанс просто кричал об обратном. – А что это у тебя? – Ортанс заметила, что из кармана кухарки торчит головка чеснока. – Элади! Ты же не… - с негодованием воскликнул дочь мэра, сжав кулаки.

- Именно, - гордо ответила Элади, складывая дрова у печки. – Черти его из пекла выгнали, на нашу голову, пусть убирается подальше. Посмотрим, скрючит ли его! - тон, каким Элади это сказала, не оставлял сомнений в том, что комиссара таки скрючит.

- Элади! Не смей больше дурно отзываться о комиссаре, и оставь эти глупости. Он – гость в нашем доме, это в первую очередь, а также гражданин чрезвычайный уполномоченный – посланник Конвента, он делает здесь свою работу, он хочет мира во Франции, как и все мы. Так что будь добра, прекрати это! – Ортанс была более чем согласна с Элади, более того, она многое хотела бы сказать, что порадовало бы кухарку, однако следовало помнить, чья она дочь, и не поощрять того, что может бросить в глазах комиссара ещё большую тень на репутацию дома мэра. Комиссар всюду видит враждебность своим идеалам? Что ж, Ортанс сделает всё, чтобы это ощущение покинуло гражданина.

- Если бы я не знала тебя, то подумала бы, что ты пьяна, - прищурилась Элади, постановив, что перемоет гражданину косточки с кем-то, кто находится с ней на одной ступени умственного развития, то есть, с Франсин. Ортанс для неё все ещё была милым, но глупым ребенком. И с той же Франсин старушка обсудит, как им жить дальше, под одной крышей с упырём, который девочку взбаламутил. Она видела – что-то не так, но расспрашивать дитя не стоит, вон, глаза на мокром месте, а на дворе праздник, ей прихорошиться надо, и с подружками поспешить на площадь. – Я, конечно… - Элади хотела сказать, что постарается, но Ортанс резко развернулась и побежала в свою комнату, не в силах сдержать слёзы.

Никогда, никогда она больше с ним не заговорит, чтобы не вызывать у гражданина чувство брезгливости по отношению к её ограниченности, отождествляемой и с родным краем Ортанс. С такими – и подобными им – мыслями она закрылась в своей комнате, постановив не ходить ни на какой праздник.

 Отправлено: 06.06.13 18:12. Заголовок: День святой Люции, з..

День святой Люции, знаменующий победу света над тьмой и считающийся преддверием скорого Рождества, Раймон де Маруэн встретил с рискованным намерением. Он собирался воспользоваться веселой суматохой, которая воцарялась в Сен-Брие в каждый праздник, несмотря на годы войны, и пробраться в город, чтобы, то тут, то там поговорив с местными жителями, узнать, что слышно о прибывших из Парижа служителях нового порядка. Обычно на святую Люцию улицы маленькой столицы с трудом вмещали пеструю шумную толпу, на три четверти состоявшую из жителей близлежащих деревень – простой народ радовался любой возможности повеселиться и ненадолго забыть о тяготах повседневной жизни.

В Сен-Брие Маруэн собрался идти в одиночку. Среди сотен людей, чествующих святую Люцию, мог бы с легкостью затеряться не только сам Раймон, но и весь его отряд, однако брать с собой кого-либо из своих товарищей командир не хотел. Как бы тщательно ни был спланирован тайный визит в столицу департамента, оставался шанс оступиться, попасться на той или иной мелочи и остаток праздника провести в стенах местной тюрьмы, думая, сколько часов или дней осталось до встречи с погибшими в бою друзьями. Но это в планы Маруэна не входило, поэтому он предпринял все бывшие в его силах меры для того, чтобы изменить свою наружность.

Вместо привычного мундира – крестьянская куртка из грубого сукна, под ней – простая рубаха, заправленная в штаны из домотканой материи, на ногах – крестьянские башмаки, на голове – шляпа. Но лицо-то на себя чужое не наденешь, поэтому пришлось пойти на ухищрения: нацепить на лицо бороду из клочков шерсти, а кое-где кусочком угля нарисовать морщины, говорившие бы о нелегкой жизни и многих пережитых печалях. Однако самым ценным предметом во всем этом нелепом маскараде был кусочек бумаги с несколькими неровными строчками –документы, раздобытые по просьбе Маруэна другом Лекереком у кого-то из жанвильских крестьян. Хозяин этого свидетельства, по словам Армана, выбирался из деревушки в город редко, знакомых среди караульных не имел и в лицо его вряд ли помнят.
Несмотря на это, Раймон приближался к шлагбауму, маячившему у входа в Сен-Брие, не без душевного смятения. Совсем недавно командир шуанов был здесь, провожая дочку здешнего мэра. Интересно, рассказала ли девочка отцу о странной прогулке или предпочла сохранить молчание?

С мысли сбивала веселая болтовня попутчиков – чтобы не возбуждать лишних подозрений, Маруэн шел в город, присоединившись к небольшой компании крестьян, направлявшихся туда же из какого-то местного селения. Вместе с ними он отдал свое свидетельство в руки солдата в синем мундире и испытал немалое душевное облегчение, получив бумагу обратно. По счастью, некоторые из республиканцев, патрулировавших вход в Сен-Брие, уже успели выпить во славу святой Люции не то сидра, не то кальвадоса и по сей причине пребывали в благодушном настроении. Миновав полосатую будку, Раймон одно время шел со своими спутниками по узким улочкам столицы, мощеным скользким от зимней сырости камнем, а потом незаметно отошел в сторону и растворился в толпе.

 Отправлено: 07.06.13 08:57. Заголовок: До полудня Ортанс пр..

До полудня Ортанс предавалась унынию в тишине своей комнаты. Она слышала, как отъехал от крыльца экипаж с комиссаром, вскоре после неприятной сцены в кухне. Наверняка, гражданин даже не позавтракал. Как и сама Ортанс – сухая, презрительная отповедь напрочь отбила у неё желание притрагиваться к пище, казалось, дня на три вперёд. Обхватив колени руками, она долго сидела, рассматривая распятие у изголовья кровати и думая о том, как же в одночасье все могло перемениться. Ведал ли сын Господень о том, что творенья его отца, веками умиравшие во имя него, страдавшие, надеясь на вхождение в царствие небесное через его смерть и воскресение, вдруг отринут всё это, и побегут, сломя голову, в новую жизнь, где ему не будет места? Где-то вдалеке, в глубинах памяти зазвучал орган, и пронзительно-звонкий голос тенора из приходской церкви жалобно воззвал ко Христу: Recordare, Jesu pie, quod sum causa tuae viae; ne me perdas illa die*. Ортанс могла ещё долго воспроизводить реквием, как нельзя соответствующий её настроению, но в дверь громко постучали.

- Ортанс, золотце, открывай, Элади тебя выдала, и тебе не спрятаться!

Это была Луиза, подруга детства Ортанс. Они договаривались вместе пойти на праздник, а Ортанс совсем об этом забыла. Нехотя, Ортанс сползла с кровати и открыла дверь, впустив Луизу.

- Что это за затворничество, да ещё в такой день, - подруга вихрем ворвалась в комнату, плюхнулась на кровать прямо в плаще и принялась вычитывать Ортанс, полушутя, полусерьёзно.

- Старушка Элади поведала, что ты нынче в печали, но я и слышать не хочу ни о какой хандре. Ты на улицу сегодня выходила? Там прекрасная погода, а ты тут сидишь взаперти. Э, да ты обляпалась? Вот растяпа! – Луиза так же резко подскочила с кровати, как мгновение назад, казалось, основательно на неё уселась, и, без зазрений совести, полезла в шкаф Ортанс. – Таааак, это не годится, это тоже… Ага, вот самое оно! – Луиза извлекла темно-зеленое шерстяное платье, подаренное отцом ко дню рождения. – Это же оно, да, для особых случаев? Сегодня как раз такой день! – безапелляционно заявила Луиза. – Переодевайся!

Возражения могли бы вызвать уйму вопросов и расспросов, а чего Ортанс меньше всего сейчас хотелось, так это задушевных разговоров с подружкой. В конце концов, гражданин комиссар весь день просидит в комендатуре и носа оттуда не высунет, а Ортанс, в случае чего, сможет сказать, что пошла на праздник, дабы вербовать юных сорванцов в школу для чтения Руссо. Ах, да, она же зареклась с ним разговаривать. Записку напишет.

Зелёное – так зелёное. Ортанс быстро переоделась под щебет Луизы о том, сколько людей уже собралось на площади, и как славно гремели всем подряд под мостами – оставалось только уповать на то, что гражданин поехал в комендатуру другой дорогой, иначе весь Сен-Брие был под угрозой поучительно-презрительной лекции о вреде старых привычек. Лекции – в лучшем случае.

- Я готова, только надо это платье занести Франсин, - Ортанс завершила свой туалет бантиком из завязок шляпки под подбородком, подхватила запачканную молоком одежду, и, оставив её в комнате экономки, вместе с Луизой поспешила на площадь.

Погода и правда выдалась на удивленье славной – без ветра, без снега, даже солнце иногда скупо улыбалось сквозь дымчатые облака, словно тяжелобольной, подглядывающий за здоровыми собратьями, которые собрались на веселый праздник.
Посреди площади были установлены палатки со всяческой снедью, конечно, не такие богатые, как до революции, можно даже сказать, выглядело всё довольно скудно, однако горожане гудели, словно большой улей, смеялись, шутили, делились новостями. Сам мэр (о чём он позже, наверняка, не раз сильно сожалел) распорядился не мешать людям веселиться, так что, невзирая на присутствие республиканской армии, горожане чувствовали себя под защитой – гражданин Дюбуа ведь известный республиканец.

Купив леденец, Ортанс оперлась на стену одного из домов, венчающих узкий и довольно темный переулок, пока Луиза и другие девушки делились сплетнями – хоть настроение дочери мэра заметно улучшилось, она всё равно чувствовала себя немного не в своей тарелке, все ещё помня упрёки комиссара о том, что она впустую тратит жизнь. Ребяческий гнев уступил место лёгкому стыду за устроенное на кухне представление, уже взаправду, а не просто для того, чтобы пожурить Элади.

*Вспомни, Иисусе милосердный, что я был причиной Твоего пути, не погуби меня в тот день.

 Отправлено: 09.06.13 23:24. Заголовок: Прошло несколько час..

Прошло несколько часов с тех пор, как Маруэн вошел в Сен-Брие, с великим облегчением оставив за спиной караульных и полосатый шлагбаум. Раймон бродил по улицам, затерявшись в пестрой многоголосой толпе и прислушиваясь к разговорам крестьян и горожан, обсуждавших разные житейские дела – от ожидаемого в будущем году урожая до морального облика нового мэра. К чести гражданина Дюбуа, в его адрес звучали слова, преисполненные уважения, изредка перебиваемые упреками в излишней мягкости. Впрочем, по мнению Маруэна, принципиальность принесла бы главе местной столицы больше вреда, чем уступчивость. Вынужденный лавировать между роялистами и недавно прибывшими представителями республиканской власти, мэр оказался между двух огней и ему требовалось немало дипломатической тонкости и терпения, чтобы не попасть под удар с той или иной стороны.

Что до гостей из Парижа, то о них Раймон, несколько раз вступивший в разговор с местными жителями, узнал немного. По их словам, дня три тому назад, а то и поболее в Сен-Брие прибыл важный чин, посланец нового правительства, а с ним явились военные под предводительством сурового генерала. Вот, собственно, и все. Чрезвычайного уполномоченного в городе видели редко, лишь по пути от комендатуры к дому мэра и обратно, и это отчего-то показалось Маруэну обнадеживающим. В прошлые годы приезжие комиссары, едва обосновавшись на новом месте, ознаменовывали свой приезд казнями мятежников и неблагонадежных граждан, десятками лишавшихся головы, сейчас же в Сен-Брие было спокойно. Мысль о желанном мире в который раз пришла в голову командиру шуанского отряда, на этот раз связавшись с надеждой на диалог с посланником Директории, проводимый как полагается, а не посредством выстрелов.

Между тем, в толпе, совсем неподалеку от Раймона, внезапно завязалась потасовка. Одному из горожан, что есть силы стучавшему по дну принесенного из дома медного таза, чтобы отогнать нечистую силу, показалось, что пробегавший мимо мальчишка вытащил из его кармана кошелек. Мужчина замахнулся на сорванца колотушкой, которой только что издавал режущие слух звуки, но промахнулся и ударил по плечу стоявшую рядом женщину. За нее вступился ее муж – высокий здоровяк с красным от выпитого вина лицом. Этим дело не закончилось: стоило супругу пострадавшей горожанки взять за грудки ее обидчика, как кто-то повис сзади на нем самом, желая удержать от расправы. Спустя несколько минут в потасовке участвовало более десятка человек, добрая половина из которых толком не понимала, с чего все началось, а пыталась по мере сил разнять дерущихся. Увы, тщетно – в воздухе все так же мелькали кулаки и слышались угрозы разгоряченных мужчин, перемежаемые скорбными стенаниями женщин о том, что всему виной козни нечистой силы, особенно злой до шествия в честь святой Люции.

Маруэн попытался разнять двух горожан, которые охаживали друг друга кулаками рядом с ним. Это ему удалось, но миг спустя бывшие противники вновь ввязались в бой – уже с другими людьми. Поняв, что его призывы к миру в данном случае останутся тщетными и стараясь не видеть в этом недоброго предзнаменования, Раймон осторожно просочился сквозь ряды наблюдающих за дракой зевак и вышел на кривую узкую улочку.

Здесь было пусто. Окна в домах были наглухо заперты ставнями – не то суеверные жители и впрямь боялись нечистой силы, не то попросту отлучились из своих жилищ на главную площадь. Несмотря на близость к шумному центру города, тут царила гнетущая тишина, прерываемая лишь стуком по одной из крыш веток стоявшего рядом с домом старого ореха. Остановившись и поразмыслив над тем, что он услышал на празднике, Маруэн решил идти в направлении выхода из города – несмотря на маскарад, оставаться в Сен-Брие было небезопасно. Раймон почти дошел до конца улицы, как вдруг едва не налетел на прислонившуюся к стене дома девушку с длинными рыжими волосами. Несмотря на то, что она стояла вполоборота к командиру шуанов, он узнал в ней свою недавнюю собеседницу и спутницу по дороге в местную столицу.

Это была удача.

- Добрый день, гражданка Дюбуа, - осторожно, вполголоса позвал Маруэн, в расчете на то, чтобы его услышала только находившаяся поблизости Ортанс. – Это я, Огюст Куртин. Вы, верно, не узнаете меня в этом маскарадном костюме для праздника.

Раймон назвался тем именем, которым недавно представился, встретив юную дочь мэра на побережье океана. Теперь предстояло поговорить с ней, чтобы в беседе осторожно выведать, что эта девушка может сказать о гостях из Парижа, которые обязаны были заглянуть в дом к ее отцу, и узнать, не слышала ли она ненароком обрывков их бесед. Воистину, иной раз один разговор может дать больше, чем десяток озвученных на площади мнений.

 Отправлено: 10.06.13 00:05. Заголовок: От неожиданности Орт..

От неожиданности Ортанс чуть не подпрыгнула на месте. Раньше она часто слышала это выражение, описывающее состояние, когда человека застают врасплох, но не понимала, как это возможно – столь красочная формулировка казалась ей надуманной. Сейчас же она на собственном опыте узнала, каково это. Во-первых, улица была пустой и темной, а, во-вторых, подкравшийся к ней человек выглядел слегка пугающе.

- Вы?! – теперь Ортанс не хотелось прыгать, она будто приросла к стене. Узнав в нелепо замаскированном мужчине своего недавнего знакомца, Ортанс не смогла сдержать возглас удивления и испуга. Не поздоровавшись, для начала. Кажется, это произошло уже второй раз за день – сначала комиссар отведал её плохих манер, а теперь вот – мсье, прикидывающийся адвокатом. А всё потому, что от обоих Ортанс приходилось скрывать правду. От комиссара - уже, а от мсье – ещё предстояло. Или… - Простите, вы немного напугали меня, - Ортанс попыталась улыбнуться, чтобы сгладить у «Огюста» впечатление, которое вполне могло у него сложиться из-за её странных гримас. – И вы совершенно правы, я вас совсем не узнала, - «отличная маскировка, господин де Маруэн, ваша борода выглядит нелепой, но догадаться, что это вы, положительно невозможно». – Весь департамент, похоже, собрался в Сен-Брие. Вы тоже, наверное, не один из Треге прибыли? – Ортанс хотела понять, привёл ли де Маруэн своих людей. Тревожна мысль о том, что, возможно, шуаны здесь в полном составе, напугала её – они могут либо учинить какую-то диверсию против армии, что, было бы, конечно, сущим безумием, либо попадутся республиканским солдатам в руки, и тогда…

 Отправлено: 10.06.13 20:21. Заголовок: Сама того не зная, О..

Сама того не зная, Ортанс рассуждала примерно в том же русле, что и «Огюст Куртин». Выбравшись из толпы, охваченной потасовкой, которая завязалась ни с того, ни с сего и продолжалась до сих пор, судя по доносившимся крикам, командир шуанов лишний раз убедился в правильности решения отправиться в город в одиночку. Даже за несколькими спутниками не уследишь в людском потоке, а если кто-либо из них отстанет или окажется втянутым в драку, дело может кончиться для него крайне скверно – республиканцы не спят и о планах Раймона касаемо перемирия пока не знают. Пока он со своими людьми враг для тех, кто сражается под трехцветным знаменем, и об этом не следует забывать. Вот только Ортанс об этом знать пока ни к чему.

- Нет, я один, гражданка Дюбуа, - честно признался Маруэн, отступая на шаг вглубь улицы, чтобы не быть замеченным ничьими любопытными глазами. – Я пришел, чтобы встретиться кое с кем из моих здешних приятелей и немного поучаствовать в веселье – у нас в Треге и по праздникам затишье. А местные жители гулять умеют, - заметил Раймон и тут же добавил, - не боясь справлять христианские праздники даже при посланцах Директории в городе.
Мешая правду с ложью, командир шуанов незаметно запустил пробный шар. Сейчас Ортанс должна либо согласиться со словами своего собеседника, подтвердив его предположения об относительном миролюбии гостей из Парижа, либо опровергнуть предположение Маруэна, сообщив, что горожане рискуют навлечь на себя гнев чрезвычайного уполномоченного с присными.

Одновременно Раймон подумал, что ситуация, в которой молодой мужчина говорит с хорошенькой девицей только и исключительно о тонкостях политики, может показаться этой самой девице нелепой, и она будет права: для дискуссий о войне и мире есть более подходящие собеседники. Стоило продумать аргументы на случай возможных вопросов и позаботиться о том, чтобы не раскрыть до поры до времени свое инкогнито – пока не начнутся переговоры о мире, дочь мэра Сен-Брие не должна знать, что один из предводителей местных шуанов гуляет по окрестностям города, а то и по его улицам.

 Отправлено: 10.06.13 20:54. Заголовок: - Посланцы Директори..

- Посланцы Директории ведь тоже люди. Тоже французы. Возможно, им не очень нравится, как в нашем департаменте справляют праздники, и какие именно, но против торжеств во славу Святой Люции они не протестовали, - почти не лукавила Ортанс. Ведь комиссар не запретил праздник? Не запретил. А то, что ему лично не по душе сам факт… «Огюсту» об этом знать не обязательно.

В переулке было всё так же тихо и пусто. Никаких свидетелей, никаких лишних ушей. Где-то вдалеке вовсю шумела драка, но можно было не опасаться того, что она переместится сюда.

- Если среди ваших приятелей, которых вы хотите встретить на празднике, есть Раймон де Маруэн, коего вы упоминали при нашей первой встрече, то лучше посоветуйте ему не попадаться на глаза республиканским солдатам. Он очень насолил какому-то капитану, и тот готов с него спустить шкуру живьем. А вот гражданин чрезвычайный уполномоченный, кажется, ищет путей к примирению с роялистами. Так что, возможно, скоро мы с вами будем гулять на празднике по поводу окончания братоубийственной войны. Это было бы так чудесно, правда ведь, мсье Куртин? – выдавая де Маруэну намерения капитана Гапена, вот так, как холодную воду на голову в мороз, Ортанс очень рисковала. Не менее опасным было поминание благих намерений комиссара. Более того, гражданин чрезвычайный уполномоченный особенно настаивал на том, что ей не стоит проявлять человеколюбие и предупреждать де Маруэна об опасности, но Ортанс, на свой страх и риск, все же сделала это, дабы роялист добрался до Рено живым и невредимым.

Стараясь сохранять невозмутимое выражение на лице, Ортанс внимательно всматривалась в нарисованные морщины «Огюста», чтобы не пропустить его реакцию.

 Отправлено: 11.06.13 19:22. Заголовок: В голове, как грибы ..

В голове, как грибы после дождя, начали появляться выводы и вопросы. Капитан пообещал спустить шкуру? Как бы вы, гражданин, кусали локти, зная, что ваша желанная добыча как ни в чем ни бывало разгуливает не где-нибудь, а в самой столице департамента! Узнать бы еще, кому он, Маруэн, ухитрился так основательно наплевать в кашу, как выражались местные крестьяне, что приобрел смертельного врага. Пока в памяти всплывал только один человек: предводитель батальона синих, с которым Раймон дрался летом. Тот поклялся найти командира шуанского отряда и отомстить ему за удачный побег, но с тех пор утекло немало воды. Как, однако, бывает живуча людская ненависть…
Новость о готовности чрезвычайного уполномоченного заключить мир отдалась в душе Маруэна радостным колокольным звоном. То, что явившийся в Кот-дю-Нор посланец Директории прибыл не усмирять мятежный департамент огнем и мечом, а хочет навести порядок меньшей кровью, укрепило то уважение, которое смутно замаячило у Раймона после переговоров с местными горожанами. Одновременно в голове Маруэна начал рисоваться образ того, с кем ему предстояло вести переговоры: не спешит расправляться с мятежниками и искоренять крамолу - следовательно, разумен и осторожен. Хороший стратег, если понимает, что полезнее заключить мир, чем продолжать истощать войной страну, и без того обескровленную за годы революции. Но пока все складывалось слишком гладко и Раймон, по давней человеческой привычке, задумался о том, какие у гостя из Парижа могут быть недостатки либо скрытые мотивы и не помешают ли они переговорам. Кое-что на этот счет, возможно, расскажет наблюдательная Ортанс.

- Видеть мир на родной земле – мое самое большое желание, - ничуть не соврал командир шуанов. Он искренне верил в старую поговорку о том, что самая добрая ссора не стоит самого худого перемирия и знал, что сделает все от него зависящее, чтобы помочь войне прекратиться. Выдержав недолгую паузу для придания словам большей торжественности, Маруэн задал крайне интересующий его вопрос.

- А ваш чрезвычайный уполномоченный – какой он? Вы его видели, гражданка Дюбуа?
«И откуда вы так хорошо осведомлены о его желаниях?» - едва было не добавил Раймон, но вовремя сдержался: торопить события не следовало, излишняя прямолинейность могла бы спугнуть его собеседницу. Всему свое время.

 Отправлено: 11.06.13 20:22. Заголовок: «Статный и представи..

«Статный и представительный», - чуть не сказала вслух Ортанс, в последнее мгновение удержав эти слова на устах. Непозволительно девице говорить такое, особенно – малознакомому мужчине. Который, к тому же, её обманывает, скрывая настоящее имя. Что ж, в этом, хотя бы, у них паритет – Ортанс тоже слегка привирает.

- Высокий, - чуть подправила буквально сорвавшуюся с губ характеристику комиссара Ортанс. – С кокардой, разумеется. – Понимая, что совсем не это интересует шуана, Ортанс ещё немного попритворялась. – И знаете, он хромает. Но размышляет очень трезво и здраво, потому что готов идти на компромисс. Вы же знаете, как оно сейчас непросто – все видят в противнике только врага, которого надлежит уничтожить, а комиссар Рено не отрицает возможности найти пути к достижению договорённостей. Как я уже говорила, капитан Гапен вашего друга растерзать готов, а чрезвычайный уполномоченный рад был бы видеть его за столом переговоров. – Фальшивая борода и сгущающиеся сумерки стали надёжным прикрытием для эмоций шуана, разгадать, о чём он думал, было нелегко. Взгляд – сосредоточенный, напряженный. Не более. – Конечно, я его видела. Отец пригласил комиссара на обед, а потом предложил комиссару погостить в нашем доме, покуда он не решит поставленные перед ним задачи в нашем департаменте.

Мимо переулка, перешептываясь и хохоча, прошмыгнула стайка девиц, и Ортанс инстинктивно обернулась в их сторону, боясь быть застигнутой врасплох. Нет, это были не её подруги, и она снова обратилась к «Огюсту»:

- Вы останетесь на вечернюю церемонию? До Треге путь неблизкий, - шуан не знает, как выглядит капитан Гапен, и столкнись он нос к носу с ним… Теперь Ортанс уже не казалось, что Маруэн уж так неузнаваем, как ей подумалось в самом начале их разговора. Лучше бы её собеседнику покинуть Сен-Брие и искать пути пересечения с комиссаром в обход регулярной армии и одного её слишком ретивого капитана с отменным аппетитом как за столом, так и на поле брани, судя по всему.

 Отправлено: 12.06.13 18:02. Заголовок: - К моему большому с..

- К моему большому сожалению, гражданка Дюбуа, я вряд ли смогу полюбоваться на торжественное шествие во славу святой Люции, - вздохнул Маруэн, - мне хотелось бы еще до ночи вернуться домой, а до Треге, как вы верно подметили, долог путь. Но прежде чем уйти, я хотел бы попросить вас об одной услуге. Это нужно не мне, это нужно моему другу Маруэну и всем тем, кто мечтает о прекращении войны в Кот-дю-Нор. В ваших силах, Ортанс, - Раймон впервые за все время их знакомства назвал девушку по имени, - как ускорить наступление долгожданного мира, так и отодвинуть его наступление на месяцы или, быть может, годы. Но осмелитесь ли вы рискнуть?

У командира шуанов, внимательно выслушавшего все, что сказала его юная собеседница, зародился план. Пока еще зыбкий и не избавляющий от сложностей в будущем, но способный, в случае успеха, приблизить день встречи двух сторонников перемирия, которые сейчас знали друг о друге лишь понаслышке. Из всего, что произнесла Ортанс, Маруэн, в первую очередь, выделил самое неожиданное: чрезвычайный уполномоченный живет под одной крышей с мэром и его домочадцами! Следовательно, умненькая и наблюдательная наследница гражданина Дюбуа каждый день видит важного гостя. Если она окажется достаточно смелой, можно будет передать через нее послание для этого уполномоченного, которое Ортанс каким-то способом ему подбросит. Но и от самого Раймона, и от его новой знакомой потребуется недюжинная осторожность – слишком опасно их дело, слишком велика расплата в случае провала.

Что до остальной информации, полученной от мадемуазель Дюбуа, то Маруэн встретил слова о статности и представительности комиссара с улыбкой. Девочка, какая же она, все-таки, еще девочка, эта не по годам серьезная дочь местного мэра! Любого мужчину она оценивает с точки зрения привлекательности, что естественно в ее возрасте, но, к сожалению, делает Ортанс не лучшим осведомителем. Раймон представил, что было бы, передай он товарищам по оружию ценнейшую информацию о блистательном виде гражданина из Парижа в тех же выражениях, в которых его характеризовала мадемуазель Дюбуа, и с трудом подавил неуместный смех. Капитана Гапена, кстати сказать, Ортанс расхваливать не собиралась, и тут Маруэн был с ней полностью согласен. Запомнив на всякий случай, как зовут его недоброжелателя, Раймон приготовился слушать ответ собеседницы, от которого столько зависело.

 Отправлено: 12.06.13 19:43. Заголовок: - Вы совершенно прав..

- Вы совершенно правы, до Треге далеко, а по дороге могут быть патрули, пока разберутся, что к чему, до ночи рискуете не добраться, - ненавязчиво намекнула Ортанс на то, что «адвокату» лучше не попадаться на глаза республиканским солдатам.
Она замолчала, обдумывая ответ на вопрос, заданный Маруэном. Естественной и логичной реакцией был бы отказ. И для здоровья полезней, учитывая, на что способны были истые сыновья республики по отношению к роялистам или же просто их симпатикам. Впрочем, как и наоборот. И если бы не было того разговора с комиссаром, в котором он тоже спрашивал, хочет ли Ортанс помочь Республике в нелегком вопросе примирения противоборствующих сторон, наверняка мсье услышал бы твёрдое «нет».

- Я? Способна приблизить или отдалить наступление мира на годы? Право, это слишком громкие слова в отношении простой девушки, - без тени лукавства сказала Ортанс. Но любопытство превозмогло осторожность. – От всей души я желаю прекращения войны, но что я могу? – прозвучал тот же вопрос, который она задала комиссару не так давно. Интересно, каким будет ответ Маруэна. – О какой услуге вашему другу идёт речь? Прежде, чем соглашаться, я хотела бы узнать, в чём суть просьбы. – И снова, снова – тончайший лёд, опасный, оступишься – и провалишься в ледяную воду. Но какая-то неведомая сила тянула на него, вопреки здравому смыслу. – Я слушаю вас, мсье.

 Отправлено: 13.06.13 17:49. Заголовок: - Мой друг, граждан..

- Мой друг, гражданка Дюбуа, давно ищет пути к разговору с вашим чрезвычайным уполномоченным о перемирии в департаменте. Но, к несчастью для Маруэна, он не может просто так явиться к вашему гостю и с порога заявить о своем желании сложить оружие. Чтобы известить гражданина уполномоченного о своих намерениях, мой друг хотел бы отправить ему письмо, но ему некому поручить столь рискованное предприятие. Более того, послание придется подбросить вашему комиссару тайно, чтобы не навлечь на добровольного почтальона обвинение в связях с заговорщиками, а это значит, что просить об услуге придется того, кто часто видит вашего постояльца. В идеале – живет с ним под одной крышей, это облегчило бы незаметную передачу письма.
Вы понимаете, к чему я клоню? Если бы я мог передать через вас письмо Маруэна к чрезвычайному уполномоченному, вы бы оказали бесценную услугу всему нашему департаменту – ведь, если состоятся переговоры о мире с одним из шуанских командиров, есть немалый шанс, что и другие инсургенты последуют примеру моего друга. Но я не хочу втягивать вас в столь нелегкое дело против вашей воли и, уверен, мой друг разделил бы мое мнение.

Если не обращать внимание на то, что Раймон говорил о себе в третьем лице, как о постороннем человеке, его речь можно было бы счесть своеобразной исповедью. Он не лгал ни тогда, когда сообщал Ортанс о своем желании поставить точку в боевых действиях хотя бы для своего отряда, ни тогда, когда сомневался в возможности известить о своем решении посланца Директории. Настало такое время, что даже белый флаг, под которым испокон веков проводились все переговоры, будет выглядеть двусмысленно, вздумай Маруэн отправить к комиссару парламентеров по всем правилам дипломатического этикета. Приходилось искать обходные пути и полагаться на людей, которых Раймон в мирное время счел бы неподходящими для военно-политических авантюр.

 Отправлено: 13.06.13 20:08. Заголовок: - Желание вашего дру..

- Желание вашего друга достойно всяческих похвал, как и стремление комиссара, - не могла не констатировать Ортанс. – И он, без сомнения, прав – такие вещи нельзя делать открыто, у всех на виду. Всё же, сейчас идёт война, не являться же ему в комендатуру средь бела дня. Я… наверное… - Ортанс запнулась, дав себе возможность ещё раз подумать хорошенько, не ввязывается ли она во что-то очень опасное. Но раз она уже высказала готовность способствовать поискам возможности устроить переговоры между роялистами и республиканцами, отступить сейчас, когда де Маруэн уже озвучил свои чаяния и надежды, было бы, по крайней мере, непорядочно. Да и что такого страшного в его просьбе? Подумаешь, письмо подбросить. Гражданин комиссар в доме бывает от силы час, не считая сна, весь его день проходит за пределами жилища мэра, и, когда он обнаружит предложение о встрече в своём кармане, логично будет подумать, что оно попало туда где-то в городе, пока он выполнял свои обязанности. Ортанс он вообще серьёзно не воспринимает, вряд ли ему придёт в голову, что она способна на такое. – Да, я согласна, мсье, - уже совершенно не обязательно было разбрасываться «гражданами». – Не думаю, что мне будет хоть сколь сложно сделать всё так, как вы сказали, и поэтому нет никаких оснований для беспокойства. Гражданин не узнает, откуда у него взялось это письмо, - Ортанс улыбнулась, хотя улыбка вышла слегка натянутой. А вдруг застукает её за процессом подкидывания? И спросит, почему она ему снова не сказала правду? Но от сказанного уже не отступишься. Как там говорил комиссар? Выбор нужно делать осознанно.

 Отправлено: 15.06.13 09:16. Заголовок: - Я не месье, - попр..

- Я не месье, - поправил собеседницу Маруэн, решивший до конца придерживаться выбранного образа адвоката из Треге – верного сына Республики, - я гражданин, вернее сказать, я пытаюсь быть истинным гражданином, который не остается в стороне, когда его страна в беде. Но чего бы стоили мое рвение и намерения де Маруэна, если бы не ваша самоотверженность, - Раймон осторожно прикоснулся губами к тоненькой ручке Ортанс, зная, что такие манеры не пристали людям в новой Франции, но не умея справиться с избытком нахлынувших чувств, мыслей и надежд.

Итак, отчаянная дочь мэра согласилась помочь командиру шуанского отряда в деле переговоров. Несмотря на то, что впереди был целый лабиринт из трудностей и нерешенных вопросов, Маруэн считал, что дело наполовину сделано – если бы на мадемуазель Дюбуа, бродить бы ему со своими идеями вокруг да около комиссара не один месяц. Теперь же главным вопросом стало письмо – как и что в нем писать, Раймон представлял смутно, поскольку до сего дня задумывался лишь о том, как дать знать о себе чрезвычайному уполномоченному. Этот вопрос уже решен, пора приступать к следующему – более легкому, требующему для решения лишь некоторое время.

- Я буду ждать вас, гражданка Дюбуа, ровно через две недели, двадцать седьмого декабря, в час пополудни. Встретимся на том же месте, где судьба некогда свела меня с вами. Я принесу вам письмо, написанное моим другом – сам он, к несчастью, не может свободно бродить по Кот-дю-Нор, не опасаясь быть схваченным и расстрелянным.

«Но, признаться по чести, я нашел возможность прогуляться в Сен-Брие даже в таких условиях, - мысленно закончил мысль Маруэн. – Воистину, само Провидение направило меня сюда и уберегло от республиканских солдат. О, если бы оно было ко мне столь же благосклонно в переговорах с парижским комиссаром, помогая мне осуществить то, что я давно задумал!»