Отправлено: 23.05.13 17:05. Заголовок: В бурю любая гавань хороша

Время: 19 декабря 1794 года.
Место: Бухта на побережье недалеко от Сан-Брие.
Участвуют: Чарльз Остин, Жиль де Брассар, Альбер Рено, НПС.

 Отправлено: 23.05.13 17:36. Заголовок: Ночь была сырой и ту..

Ночь была сырой и туманной, как большинство ночей его старой доброй Англии. Промозглый холод пробирал до костей и все крепче сжимал в своих ледяных, как поцелуй монахини, объятиях. Чарльз запахнул плотнее плащ, стараясь сохранить тепло, и посмотрел на часы. Почти рассвет. Пора. Мужчина погасил трубку, сунул ее во внутренний карман мундира и зашагал по безлюдным улочкам Портсмута. Предательский кашель подкрался было к нему, но мужчина, несильно стукнув себя в грудь, сумел унять приступ. В этом сыром воздухе каждый звук разносился на милю вокруг, а мистеру Остину не нужны были проблемы в начале его путешествия. «Это все табак, - Чарльз словно наяву слышал упрек своей сестры Джейн. - Дымишь, как печная труба». Воспоминания вызвали в нем скупую улыбку и острое желание снова вытащить трубку, набить табаком и закурить.
- Большого черного жука бил большой черный пес, который сел на его большой черный нос! - Чарльз забормотал скороговорку, что делал всегда, когда нужно было забыть о крепкой затяжке.
Ноги быстро принесли его в порт. Лодка ожидала на берегу, а чуть вдалеке Чарли разглядел стройные очертания корабля.
- «Орион» знавал и лучших пассажиров, - небрежно бросил он, оглядывая троицу. Бен, Боб и Бигль были теми еще охламонами, Чарльз не доверил бы им казенный ром, но жизнь свою доверял без оглядки.
- «Орион» привередлив, как и его хозяин, сэр, - услышал он в ответ.
- Неужели я так несносен? - тихо рассмеялся Чарли, хлопнув по плечу седого моряка, и запрыгнул в лодку.
- Помнится, как-то у вас весь табак вышел, сэр, вы тогда просто сам не свой были, - тихо прошамкал Бен. Матросы рассмеялись. Беззлобно. – А еще как-то, когда мы….
Закончить он не успел, услышав покашливание капитана. Стало ясно, что старый Бен снова сморозил лишнего. Матрос замолчал. Уключины скрипнули, весла ударились о воду, лодка понеслась к шлюпу, который уже готов был поднять якорь.

 Отправлено: 23.05.13 18:49. Заголовок: При попутном ветре и..

При попутном ветре и в самом узком месте пролива между Дувром и Кале Ла Манш можно пересечь за четыре часа. Но «Орион» начинал свое плавание в Портсмуте, где на борт шлюпа было погружено оружие и порох для французских роялистов. Вместе с этим опасным грузом английское судно держало курс зюйд-вест к берегам французской Бретани. Где в условленном месте, небольшой, укрытой в скалах бухте, которую местные жители называли довольно поэтично «подкова морского дьявола», людей коммандера Остина должны были дожидаться шуаны.
Шлюп вышел из Портсмутской гавани перед самым рассветом, по-декабрьски поздним. Склянки только что пробили шесть раз*, «Орион» глубоко зарывался носом в волну, и хоть низких облаков еще не было видно из-за темноты, не было видно и звезд. Декабрь грозил непогодой, но все же англичане надеялись к договоренному сроку добраться до французского берега. Вражеского, кстати говоря. Где синие, после вступления Англии в войну с республикой, запретили зажигать маяки по принципу «пусть свои рыбаки тонут, черт с ними, но зато и вражеским судам прямой путь на скалы».
- Надеюсь, наши бравые французские приятели потрудятся принести с собой фонарь или хотя бы костер развести, - вслух рассуждал Бигль, споро выбирая шкоты. – А то окажемся не на подкове морского черта, а прямиком в его заднице…
Захлопала влажная от тумана парусина, и тут же наполнилась ветром. Понятное дело северным, зима же. Рулевой привычно переложил штурвал, и судно пошло правым галсом при полном бакштаге, что можно было считать во всех отношениях удачным началом плавания. Огни Порсмута остались за кормой по правому борту, и очень скоро моряки на «Орионе» остались наедине со стихией. По-утреннему сонной, но в любую минуту готовой пригрозить отважным путешественником и дождем, и снегом, и сменой ветра, и коротким зимним шквалом…

-------------------------------------------

*Склянки - получасовой промежуток времени, обозначаемый одним ударом в судовой колокол. Количество склянок показывает время. Счет их начинается с полудня. Восемь склянок обозначают четыре часа. Через каждые четыре часа счет начинается снова. В нашем случае шесть ударов означает семь утра) А восход солнца в Портсмуте 19 декабря примерно на 8 утра приходится.

 Отправлено: 24.05.13 07:41. Заголовок: В сгущающихся декабр..

В сгущающихся декабрьских сумерках группа шуанов, состоявшая из четырех человек, отправилась к месту условленной встречи: уединенной и хорошо укрытой бухте, куда должен был прибыть шлюп из Портсмута с грузом для повстанцев: оружием, порохом и фальшивыми французскими деньгами. На двух крестьянских подводах ехали четверо : трое шуанов-крестьян и Жиль де Брассар.

Под куртками были спрятаны ножи, в седельных сумках лежали пистолеты, у каждого из которых на цевье была выбита эмблема шуанов. В крайнем случае они могли воспользоваться и палкой, и цепом, и вилами – палочный бой являлся любимым развлечением во французских крестьянских поселениях.
Широкополые шляпы надежно защищали лица от пронизывающего зимнего ветра. На всех были теплые крестьянские куртки, покроем напоминавшие испанский колет, суконные серые штаны до колен с тремя пуговками по бокам и теплые шерстяные чулки темно-синего, почти черного цвета.

-Н-нооо!- подгонял свою пегую лошадку весельчак Жак Тибо, с которым ехал Жиль. Сам он сидел на краю подводы, погрузившись в раздумья и о прошлом , и о предстоящей встрече. За время, проведенное в шуанском отряде, аристократ де Брассар успел радикально пересмотреть свое отношение к третьему сословию, и к крестьянам в особенности. С этими тремя, ехавшими сейчас вместе с ним, он побывал уже в нескольких переделках и был уверен в них как в самом себе. Жак Тибо, Реми Шамон и молодой здоровяк Жанно по прозвищу «Медведь» – с ними можно было отправляться прямиком в ад, они и там не потеряли бы головы. Правда, в аду не было гильотины, с черным юмором подумал де Брассар.
Опасаться стоило прежде всего береговую таможенную охрану, но на счастье или на беду вдруг хлопьями повалил густой снег – такая погода была редкостью для мягких зим Бретани. Стена снега скрывала путников от случайных любопытных глаз, и в то же время – помешала бы им подать знак с берега шлюпу. Правда, снег закончился так же быстро как и пошел, и когда шуаны достигли места назначения, небо прояснилось и на нем сверкали первые звезды. Разводить на берегу сигнальный костер, как сделали бы рыбаки, было опасно, его увидели бы не только со шлюпа, но и с берега, поэтому двое, Реми и Жанно, встали на кромку воды с зажженными масляными фонарями в руках, напряженно вглядываясь в темную мглу.

Де Брассар гадал, получит ли весточку от старшего брата. Они никогда не были особенно близки, а когда выросли, пути их окончательно разошлись, насколько несхожи были они по характеру и привычкам. Жиль вел аскетическую жизнь духовного лица, в то время как Луи был известным прожигателем жизни и отцовского состояния. Его поспешный отъезд из Франции, скорее напоминавший бегство, оставил у Жиля горький привкус, слегка отдающий желчью. Сколько их, подобных Луи, родовитых наследников огромных состояний, которые в трудную годину предпочли оставить родину и убраться от греха подальше, а теперь пытались из своего далека руководить действиями роялистских повстанцев, посылая им крохи со своего барского стола. Не питая особых иллюзий о том, что заграница существенно поможет шуанским отрядам, и что обещанная англичанами и эмигрантскими кругами интервенция осуществится, Жиль все же был рад, что тонкая связующая нить между ним и братом пока не оборвалась, и с нетерпением ожидал встречи с английским офицером.

 Отправлено: 26.05.13 22:18. Заголовок: - Есть сигнал, - усл..

- Есть сигнал, - услышал капитан зычный голос Боба. Он обернулся и увидел три короткие вспышки, потом еще одну после трехсекундной паузы. Через две минуты сигнал должен был повториться. Ровно через отмеренное время вспышки далекого фонаря оповестили англичан о том, что встреча все-таки состоится.
Груз, который так ждали на берегу, был осторожно уложен на дно двух лодок. «Гремучая смесь,- думал капитан, отгоняя от себя беспокойные мыли, но они словно назойливые мухи, все равно не давали ему покоя. – Если случится худшее – это место оправдает свое название. Хватит одного неосторожного выстрела, чтобы дьявол этой чертовой подковы рявкнул: «Да здравствует, чертово равенство!». Кривая улыбка пробежала по лицу офицера.
Какое чувство должен испытывать человек, ступая на землю извечного неприятеля? Да еще и зимней ночью, когда ветер готов отполировать чуть ли не каждую косточку в теле, когда безнадежно осознаешь, что на берегу ждет вовсе не добрый ужин, теплый очаг и юная хохотушка-прелестница, а угрюмые, немногословные мужчины, по радушию и веселью соперничающие, разве что, с улыбкой палача в день вашей казни. Чарльз не стал себя обманывать. Он сочувствовал, он искренне сочувствовал роялистам, бежавшим эмигрантам, этим суровым людям, с которыми ему предстояло встретиться, но не готов был разделить с ними тяготы. Он исполнял приказ командования: доставить груз, передать пакет, перевезти беженцев, как и всякий военный, не задавая лишних вопросов. Дальше шли уже сантименты, а сантименты уставом не прописывались.
- Злой презлой человек отзолотил золотом черепок отзолоченный черепок от золота заплесневел и злой человек занемог, - на одном дыхании выговорил Чарльз, спускаясь в шлюпку. Ветер ударил хлесткой пощечиной, а колючий дождь тут же облобызал мужчину, совсем как его старые, соскучившиеся по племяннику тетушки.
Чарльз поднял воротник плаща и отдал приказ отправляться. Весла плавно опустились в воду, ветер засвистел сильнее. «Орион» скоро растаял в ночной мгле. Если через три часа они не вернутся, шлюпу приказано было покинуть бухту.
Когда шлюпки, наконец-то, благополучно причалили к берегу, и Чарльз ступил на твердую, но такую неродную, землю, их уже ждали. Четверо. Сумрачные и уставшие, но полные ожидания взгляды встретили их со сдержанной радостью. Коммандер козырнул, высказывая и приветствие, и свое добродушие.
- Сигнал увидели сразу, господа, - начал он разговор. Чарльз обернулся, указывая на своих людей, которые уже принялись таскать груз на берег. – Мои матросы помогут вам с погрузкой. Ящики в этот раз тяжелее обычного. – Я бы хотел переговорить с месье де Брассаром. Кто из вас Брассар? Вы? – он указал на Жанно, но тут же понял свою оплошность. – А, что это я. Пожалуй, де Брассар именно вы, - Чарльз протянул священнику руку, не переставая говорить. - У меня для вас письмо, важный пакет и целая пачка фальшивых денег. С чего начнем? Впрочем, простите, я не представился. - Чарльз попытался выжать улыбку. Ему вдруг захотелось курить. В такие минуты он пытался острить, но почти всегда шутки не достигали цели. Как и на этот раз. – Прошу извинить мою болтливость. Мне показалось, если я буду двигать языком чуть быстрее, то хоть немного согреюсь. Коммандер Чарльз Остин, к вашим услугам.

 Отправлено: 27.05.13 16:57. Заголовок: Жанно-«Медведь», ус..

Жанно-«Медведь», услышав слова английского офицера, приосанился и расправил и без того широкие плечи, но сразу же ссутулился, бросив смущенный взгляд на Жиля.
Де Брассар молча и с некоторым чувством превосходства истинного католика над протестантом, слушал торопливую болтовню англичанина. По-французки тот изъяснялся бегло, разве что с легким акцентом. То, что Остин перепутал его, потомственного аристократа, с крестьянским парнем, де Брассара нисколько не задело. Даже порадовало, поскольку говорило о том, что его маскировка удалась. Правда, было темно, и Остин мог просто не разглядеть всех деталей. Однако он упомянул письмо – значит, брат все же нашел несколько минут, свободных от развлечений с лондонскими искательницами приключений, и написал ему!

-Приветствую вас, коммандер, на земле прекрасной Франции - церемонно ответил он на английском, чтобы оказать ответную любезность гостю. Этот язык он знал с детства благодаря английской гувернантке, нанятой для его образования отцом. Старшего и среднего из братьев обучали немецкая бонна и французский священник. Тихая, бесцветная, сухая как жердь и столь же невозмутимая особа средних лет навсегда оставила у Жиля впечатление об англичанах как о сдержанных и немногословных людях, однако же скорых на расправу, если уж проступок того заслуживал. Сколько раз он, сын маркиза, получал от своей суровой наставницы линейкой по рукам за плохо выученный урок! Или лишен ужина за то, что замечтался во время урока.

На самом деле, молодой английский офицер ему понравился : привести шлюп в такую погоду, ночью, в незнакомую, изобилующую опасными течениями бухту, смог бы не каждый, да и то, как он распоряжался действиями своих матросов, выдавало в нем опытного командира.

-Жанно,- обратился де Брассар к самому сильному из тройки, - помоги погрузить порох. – А Жак и Реми пусть займутся оружием. Шевелитесь, ребята, нам здесь прохлаждаться некогда, быстро все погрузим – и обратно в отряд. Увидев, что работа закипела и напоминаний не требуется, он протянул руку и попросил Остина:

-Коммандер, я с нетерпением жду минуты, когда смогу открыть письмо от своего старшего брата. Благодарю за то, что доставили в это тяжелое и опасное время столь важные для нас документы и оружие. Надеюсь, обратный путь сложится так же благополучно, как и путь сюда. Всегда к вашим услугам, капитан.

Покончив с любезностями, неизбежными во время первой встречи, Жиль почти выхватил долгожданное письмо из рук англичанина, и отошел на несколько шагов, чтобы при свете фонаря быстро его просмотреть, а сразу же по прочтению порвать и развеять по ветру: подобное свидетельство могло причинить его обладателю немало вреда. Пакет же и пачку фальшивых банкнот, которые надлежало передать Маруэну, он собирался забрать по окончании погрузки, тем более, что Остину все равно пришлось бы дожидаться своих матросов, споро помогающих молодцам из группы де Брассара.

 Отправлено: 27.05.13 20:24. Заголовок: Чарльз не успел даже..

Чарльз не успел даже ответить любезностью на любезность. Де Брассар так поспешно выхватил письмо, что не знай капитан, что оно от старшего брата, то непременно подумал бы, что это послание от любимой женщины. Любовь на расстоянии для некоторых только подпитывает чувства, разгорая его в жаркое пламя, а французы – народ пылкий. Чарльз улыбнулся, вспомнив неприличный анекдот о французской любвеобильности, но тут же себя одернул.
Жиль де Брассар производил впечатления человека благородного и преданного своему делу. Мало того, родственные связи занимали не последнее место в его жизни. Понимал ли его Чарльз? Ждал ли бы он с таким же нетерпением весточки от брата, если б он у него был? Пожалуй, ждал бы. Он был бы рад даже письму от его до осточертения ненаглядных тетушек. Старушки они были милые, но находиться в их обществе больше получаса Чарльз просто не мог. Однако, это не мешало порой ему вспоминать о них с нежностью.
Офицер набрался терпения и принялся молча следить за разгрузкой, решив подарить де Брассару несколько минут одиночества. Было бы неприлично пыхтеть у него за спиной, мешая насладиться свиданием с братом, пусть и на бумаге. В конце концов, Чарльз был джентльменом, хоть ему и приходилось порой себе об том напоминать.
Вынужденное бездействие, снова напомнило ему о его драгоценной трубке и кисете. Но «Мелисандра» осталась в каюте под бдительным оком Бигля, Боба и Билла. На мгновение офицер пожалел, что оставил его любимую компанию на борту «Ориона», но поразмыслив, понял, что поступил правильно. Нечего им было делать на берегу. Он не собирался рисковать своими самыми преданными людьми в угоду чужой войне.
Чарльз вдохнул морозный стылый воздух, проясняя мысли и отгоняя навалившееся раздражение. Он переложил сумку с фальшивыми купюрами в другую руку и осторожно дотронулся до края плаща. Именно там был скрыт секретный пакет, за доставку которого он отвечал собственной головой и честью.
Несговорчивый злой ветер снова налетел с моря, бросив в лицо колючий снег. Треуголка Чарльза упала в грязь и ветер, будто ему этого мало, пронес ее еще на пару метров вперед. Коммандер выругался сквозь зубы и шагнул за беглянкой. Лошади взволнованные суровым порывом ветра, забеспокоились еще сильнее, когда Чарльз оказался рядом. Они тревожно затоптались на месте, перебирая копытами. Подвода заскрипела и покачнулась, увесистый мешок с тяжелым стуком упал на землю.
- Уилл, Томас, - выкрикнул офицер, подзывая своих людей. - Кто-нибудь успокойте лошадей, - перешел он на французский.
Снег повалил мокрыми хлопьями. Ветер продолжал неистовать.

 Отправлено: 28.05.13 00:06. Заголовок: Лейтенант Дюваль всю..

Лейтенант Дюваль всю дорогу из Сен-Брие беспокоился о том, как его отряду подобраться к бухте и шуанам, устроишим в ней рандеву с англичанами, незаметно. Но зимняя погода оказалась настолько непредсказуема, что скоро ему пришлось думать о том, как бы не заблудиться в темноте и налетевшем с пролива снегопаде. Республиканцев выручил тот же фонарь, что указал дорогу лодкам коммандера Остина. Мутное пятно света за пеленой колючего снега мелькнуло слишком низко, чтобы его можно было спутать с луной, продрогшие волонтеры прибавили шагу и подобно злобным болотным призракам из бретонских сказаний появились на берегу в тот момент, когда Реми пытался удержать взбрыкивающих лошадей.
Искушение немедленно открыть пальбу и перебить мятежнико всех до единого (синие заметно превосходили роялистов в численности и появление их явно оказалось для противника неожиданностью) было велико. Но у гражданина Дюваля имелся на этот счет недвусмысленный приказ, предписывающий взять живыми командиров обоих отрядов: и английского, и французского. И если у англичан худо-бедно еще можно было разобрать, кто есть кто, - эти черти оказались военными моряками, и форма сходу выдавала в одном из них офицера, - то среди инсургентов один дьявол разберет, кто там старший, а кто мелкая сошка. С виду все, как один, крестьяне.

- В атаку, - рявкнул лейтенант, выхватывая саблю и взводя курок пистолета. – Офицера и всех французов брать живыми!

Правда сам он не мог сейчас гарантировать, что в пылу боя солдты не прикончат кого-нибудь того, кого убивать не положено. Но ведь это война, и поэтому гладко все выходит только на бумаге. Даже парижский выскочка с чрезвычайными полномочиями во всем департаменте должен это понимать.

- Отрежьте их от лодок! – проорал Дюваль, когда волонтеры уже бросились впред, к повозкам, где возились с грузом шуаны. Хотя вряд ли в такую погоду кто-то рискнкет улизнуть обратно на воду, при сильном волнении лодки отчаливают от берега слишком медленно. – И не стрелять, сукины де...

Окончание этого приказа, который солдаты находили мягко говоря неуместным, потонуло в грохоте выстрелов. Удвоенная порция свинца досталась английским матросам, в них палили еще и за французов, которых велено было сначала переловить, а расстреливать видимо потом и с большей помпой.

 Отправлено: 28.05.13 01:07. Заголовок: По диагонали просмот..

По диагонали просмотрев письмо, Жиль разочарованно понял, что брат нисколько не переменился : все тот же легкомысленный тон придворного повесы, пересказ скабрезных анекдотов и сплетен о брате короля и его любовнице госпоже де Бальби, и ни слова о том, каким образом и когда будет оказана помощь роялистам, оставшимся во Франции.

Немудрено, что сливки, или лучше сказать, пену французской аристократии, в конце концов мало-помалу выжили из Кобленца, их первого пристанища за границей. Жиль досадливо поморщился и скрипнул зубами.

Уничтожать уличающую его бумагу он передумал: не хотелось рвать и выбрасывать письмо на глазах у англичанина, тот мог сделать из увиденного совершенно неверные выводы, или, что еще хуже, рассказать об этом кому-нибудь из своих французских знакомых в Англии. Поэтому Жиль аккуратно сложил письмо и засунул его в свою седельную сумку, решив, что избавится от него по дороге обратно.

Ветер, стихший на какое-то время, снова усилился и яростно швырял хлопья снега в лицо. Внутри бухты волны бесновались как свора бешеных псов, истекающих слюной. Шлюп ореховой скорлупкой болтался на высоких гребнях волн, и де Брассар подумал, что негоже дольше задерживать английских моряков, им надо было как можно скорее сниматься с якоря и плыть обратно к родным берегам. Окинув взглядом черные небо и море, он обернулся к подводам.

Лошадей что-то испугало, и сейчас Реми и Жак пытались с ними справиться. Зная, что можно положиться на умение крестьянских парней обращаться со своими лошадьми, де Брассар не слишком обеспокоился открывшейся его взору картиной, и удивленно глянул на англичанина, громко выкрикивавшего команды сначала на родном, а затем и на французском языке.
Жиль уже сделал шаг по направлению к Остину, чтобы забрать у того пакет с документами и деньгами, как вдруг раздался нестройный и сухой треск выстрелов, и что-то просвистело у его щеки, а широкополую шляпу снесло как от порыва сильного ветра. Боковым зрением он увидел, что Реми упал как подкошенный прямо под копыта беснующейся лошади, а Жанно с громким проклятием схватился за плечо и согнулся от боли.

Де Брассар одной рукой схватил за рукав англичанина, увлекая того под прикрытие подводы, другой выхватил из седельной сумки пистолет.
-Сюда! Сюда! И стреляйте! Да стреляйте же! – теперь и он перешел на крик, - иначе они нас всех перебьют как куропаток!
Но, спуская курок, он с холодным бешенством отчаяния уже понимал, что из этой переделки им не выбраться: слишком много темных фигур в республиканских мундирах бежало по направлению к ним сквозь снежную пелену.

 Отправлено: 28.05.13 14:21. Заголовок: - Мерзкие лягушатник..

- Мерзкие лягушатники! – сквозь зубы выругался коммандер, когда пуля просвистела над головой. Чарльз снова остался без треуголки, та укатилась, подгоняемая ветром прямо к воде.
«Что ж, будет забавно, если ее выловят на «Орионе», - мелькнула у него мысль, но в следующую минуту он уже рявкнул, давая волю своему горячему нраву:
- Дьявол вас подери, Брассар! Ей-Богу, французы умеют преподносить сюрпризы! – но крик его уже утонул в громе перестрелки, иступленном оре и бешеном ржании лошадей.
Он вытряхнул пистолет, вытянул руку и выстрелил прямо в свору синемундирников. Его охватила злоба, холодная, как терзающий их ветер, и тяжелая, словно ртуть.
Чарльз видел, как один за другим падают во французскую липкую грязь его люди и злился еще больше от того, что им выпала доля погибнуть на чужой земле, во славу чужого народа.
Пуля пролетела совсем близко, оцарапав щеку, и офицер почувствовал, как по ней побежала горячая струйка крови.
- Ну, это вы зря, лягушатники, - еще пуще разозлился коммандер, укрываясь от выстрелов за ближайшим валуном. – Брассар, сюда! – подозвал он нового товарища по несчастью. - Подводы, Жиль, подводы! – кивнул офицер в сторону беснующихся лошадей и повозок, - Вам не кажется, что у Господа отменное чувство юмора? А? Порешить всех наших людей, но при этом сделать так, что ни одна пуля не попала в бочки с порохом? И на чьей он, по-вашему, стороне? – осклабился Чарльз, вперив в де Брассара ледяной взгляд. Было не понятно, то ли он шутит, то ли и правда говорит всерьез.
Англичанин послал в толпу разъяренных республиканцев еще одну пулю. Оставалась еще одна и мистер Остин собирался найти ей достойное применение. Лошади разбежались, одну убила случайная пуля, но несколько мешков с порохом и ящиков с оружием лежали на земле. Их было немного. Один или два, но Чарльз и это посчитал удачей.
- За королеву Антуаннету, сволочи! - выругался он, прицеливаясь. Взрыв и сизое облако дыма окутало место сражения.
Чарльз схватил Брассара за плечо и заговорил. Заговорил поспешно и быстро, то переходя на родной язык, то снова продолжая на французском:
- Брассар! Друг! Уноси ноги, пока не поздно! Спасайся, если других уже не спасти! Я задержу их! Они не посмеют казнить английского офицера без суда, а тебя – запросто. Беги же! Ну! – заорал он, но на них уже обрушилась ярая толпа в синих мундирах.
Чарльз сумел отбиться. Кулаки у него были железными.
- Ах, ты муха синепузая! – ругался он, хватая за грудки вражеского солдата. Дальше последовала та самая брань, которая вызвала бы у его тетушек скорбный возглас: «Чарли, ты же культурный мальчик!». Культурный мальчик, между тем, дал под дых второму солдату, проехался по зубам третьего.
Автор мог бы написать, что Чарли, как лихой английский офицер, уложил орду разъяренных республиканцев, подпитываемый только справедливым гневом и отвагой, чье мужество вдруг заставило врагов отступить. Но, увы, мой дорогой читатель, это было бы бесстыдным преувеличением, а автор не привык отступать от суровой действительности. Поэтому просто добавим, что Чарльза довольно быстро скрутили, с наслаждением макнув его английскую физиономию в грязь. И в коммандере, который лежал на холодной земле, ругаясь и отплевываясь, билась лишь одна отчаянная мысль: «Только бы не нашли пакет! Только бы не нашли».

 Отправлено: 28.05.13 15:20. Заголовок: «Шлюп-то военный, ил..

«Шлюп-то военный, или как?» - с досадой подумал де Брассар, - «Хоть бы из пушки по берегу пальнули, спасая своего капитана. Конечно, в такую погоду прицелиться трудновато, или же опасаются попасть аккурат в мешки с порохом»

Подводы уже ничем не могли помочь, как и лошади, крепко схваченные под уздцы "синими", как и лежавшие в месиве из песка и грязного снега Жак, Реми и английские матросы.
Жанно, несмотря на рану в плече, видимо решил покинуть грешную юдоль земную, захватив с собой хотя бы одного врага. Стрелять раненой правой рукой он не мог, поэтому обхватил левой шею подбежавшего к нему «синего» и попытался его придушить, изо всех сил напрягая мышцы мощного предплечья. Возможно, он и сломал бы тому шейные позвонки, но был зарублен саблями еще двоих республиканских волонтеров.

Де Брассару все же удалось достать своими выстрелами двоих: одного он убил, второго, судя по всему, ранил в грудь. Временно отбившись от назойливых, как навозные мухи в жару, республиканцев, де Брассар нашел глазами Остина и прикидывал, справится ли тот с насевшими на него волонтерами, или надо уже бежать к нему на помощь. Однако английский капитан схватился врукопашную, демонстрируя почти профессиональные навыки кулачного английского боя и выкрикивая то ругательства на английском, то пламенные призывы в защиту королевской власти на французском.

Де Брассар, понимая, что времени перезаряжать пистолет нет, выскочил из-за телеги, оскальзываясь на снегу, потемневшему от потеков интернациональной крови, английской и французской. Переложив бесполезное уже оружие в левую руку, правой он вытащил из-под куртки нож и, ловко поднырнув под замахнувшегося на него саблей республиканца, всадил лезвие тому в живот. Второго, явно безусого новобранца, обалдело глядевшего на своего согнувшегося от боли товарища, как следует огрел по макушке рукояткой пистолета. Благо, высокий рост позволял: де Брассар был на пару дюймов выше низкорослого волонтера. «Специально их отбирают, что ли, или кормили в детстве плохо?» – мелькнула мысль. Тут кто-то схватил его за плечо, и де Брассар, разгоряченный схваткой, резко обернулся, собираясь если не ножом, так кулаком покарать наглеца. Но увидел перед собой англичанина. «Беги, друг!»- задыхаясь, кричал тот Жилю.

«Черт, а парень-то - настоящий кремень и своих не бросает!» - с уважением подумал де Брассар, хотя «своим» по отношению к англичанину он, француз, мог назвать себя лишь с большой натяжкой. Бежать ему в любом случае не позволяли ни чувство чести дворянина, ни напиравшие со всех сторон синие. Повиснув втроем на побагровевшем от ярости и совокупной тяжести республиканских тел де Брассаре, они повалили его рядом с новоявленным английским другом, и, раз или два заехав для острастки по зубам, туго связали веревками и засунули в рот кляп, чтобы заткнуть фонтан отборных ругательств и проклятий, которые бывший священник посылал на их головы.

 Отправлено: 28.05.13 18:50. Заголовок: Теперь лейтенанту Дю..

Теперь лейтенанту Дювалю оставалось оглядеть поле боя, оставшееся за республиканцами, и задуматься о том, какой ценой его людям досталась нынешняя победа.
Будь у этого офицера чуть больше образования, он вспомнил бы историю эпирского царя Пирра, но Дюваль до революции был сыном трактирщика, в сельскую школу забегал от случая к случаю, прилижанием и усидчивостью никогда не отличался... Поэтому он просто добавил свою порцию ругани к тем богохульствам, что мгновение назад изрыгал пленник-шуан. Красноречию последнего воспрепятствовал клок холста, что солдаты затолкали ему в рот. Лейтенанту же дозволялось браниться безнаказанно. И, глядя на тела в синих мундирах, усыпавшие берег, на опаленный взрывом остов подводы, - мерзавцы умурились-таки поджечь порох и загубить оружие, так что республиканцам и тут ничего не перепало, - Дюваль понимал, что одних слов явно недостаточно для того, чтобы выразить всю глубину его революционного гнева.
В сердцах пнув лежащего лицом вниз англичанина ногой под ребра, офицер велел поставить обоих пленных на ноги.
Вот интересно, что ему сделает этот чрезвычайный уполномоченный, если вместо живых роялистов он привезет в Сен-Брие только трупы?
Если бы приказ исходил из кого-то из местных, от того же мэра, Дюваль не стал бы далее церемониться с негодяями, стоившими его отряду таких серьезных потерь. Но о хромом в черном сюртуке болтали в основном недоброе, приписывая комиссару Рено «подвиги» самого Барраса, его покровителя. А тот, насколько помнил Дюваль, утопил в крови целый город, расстреливая неблагонадежных из пушек картечью, чтобы поскорее свершить революционное правосудие. Так что поставить к стенке какого-то там лейтенанта, недосточно верно исполнившего приказ, с черного комиссара станется.
- Обыскать, - зло выплюнул Дюваль, проглотив желание немедленной кровавой расправы над Остином и де Брассаром, явно отразившееся в этот миг в глазах республиканца.

Под снегом и на ураганном ветру затевать обыск – не самая лушая идея. Сначала солдаты сунули под нос лейтенанту лист бумаги, - какое-то письмо, что они отобрали у шуана. Строки его на глазах Дюваля расплывались от дождя, чернила пошли синими кругами прежде, чем лейтенант успел спрятать бумагу за отоворот мундира. Затем пришел черед сумки ангичанина, и уж там-то ветер порезвился в полную силу.
- Деньги что ли... – только и успел изумиться волонтер прежде, чем новенькие ассигнаты разлетелись по всей бухте.
- Чтоб вас... – добавил Дюваль и еще раз врезал английкому офицеру. На этот раз по-простецки, по физиономии. О том, что англичане возят во Францию фальшивые ассигнаты, он уже слыхал. Гнусный план по подрыву экономики республики, деньги стремительно обесцениваются, народ ропщет и превращается в таких-вот как тот, второй... В общем, два сапога пара.
На счастье коммандера, - если хорошую зуботычину можно считать счастьем, - дальше ни его, ни де Брассара обыскивать не стали. Лейтенант счел, что с него на сегодня достаточно. Да и метель не располагала к долгому стоянию на берегу. Раненых нужно было поскорее доставить в город , а пленных – в комендатуру. И пускай с ними развлекается комиссар Рено.